Комментарии и анализ

Что мы делаем в концлагере

Чемпионат Европы по футболу, который вторую неделю проходит в Польше и Украине, вовсю демонстрирует, что нет спорта без политики. Впрочем, чемпионат еще не начался, когда состоялся скандальный обмен обиженными репликами между руководством немецкой сборной и президентом Центрального совета евреев Германии Дитером Грауманом.
1-го июня несколько футболистов, тренер немецкой команды и руководитель Футбольной федерации отправились в Аушвиц, чтобы почтить память погибших там жертв Холокоста. Через день Грауман заявил, что в мемориал на территории лагеря смерти должна была приехать вся команда, все 23 человека. Было бы лучше, если бы в Аушвиц приехали все немецкие футболисты? И весь тренерский штаб? А врачи и массажисты? И сколько журналистов должно было их сопровождать? И зачем?
Пару лет назад в варшавской cинагоге Ножиков я увидел группу израильских подростков. Это были самые обычные старшеклассники, мальчики и девочки – шумные, в джинсах, сползающих с бедер. В синагогу они пришли не молиться. Они слушали лекцию о восстании в Варшавском гетто. Нет, правильнее будет сказать, что они не слушали. Они изнывали от невозможности сбежать, одни толкались, болтали, играли с телефонами, ложились на скамейки – и все это во время рассказа о подвиге бойцов Мордехая Анелевича. Но поведение израильских тинейджеров не вызвало у меня возмущения. Я огорчился тому, что намерение передать память о восстании в гетто превращено в «образовательное мероприятие». Видимо, израильским школьникам еще предстояла поездка в Аушвиц.
Глядя на этих подростков, я отчетливо вспомнил так раздражавшие в советском детстве экскурсии к мемориалам славы и памятникам героям революции. Оттуда хотелось сбежать – в кино или на футбол. Семейное застолье 9-го мая, во время которого вспоминали не вернувшихся с войны родственников, значило для воспитания чувств – чувства памяти и чувства причастности к истории – гораздо больше, чем наблюдение за сменой караула у вечного огня.
В старой советской песне Баснера и Матусовского «С чего начинается Родина» есть потрясающе достоверная психологическая деталь: «со старой отцовской буденовки, что где-то в шкафу мы нашли». Переживание истории может быть личным – или никаким.
Три года назад известный польский фотограф Миколай Гринберг начал приезжать в Аушвиц, чтобы жить там несколько дней в месяц. Это не было арт-проектом, это было попыткой справиться с личным кризисом: умерла мать фотографа, пережившая Аушвиц. Думая о семейной истории, Гринберг приезжал в бывший концлагерь и ночевал в здании, где во время войны жили сотрудники администрации. Через некоторое время он стал разговаривать с посетителями мемориала. Люди со всего света оказываются в Аушвице по самым разным причинам. Иногда они не знают, куда едут. Иногда не представляют масштаба того, что предстоит увидеть. Иногда экскурсионная поездка – самый дешевый способ добраться в Европу из Америки.
Беседуя с французскими туристами, Гринберг рассказал, что его бабушка и мать были депортированы в концлагерь из Парижа, после того как их арестовали французские полицейские. Французы изумились: «Наверное, вы ошибаетесь. Этого не может быть. Только немцы арестовывали евреев». Позже Гринберг сократил свое общение с посетителями мемориала до одного вопроса: «Что вы здесь делаете?» Ответы на эти вопросы и фотографии Гринберга – размытые, не в фокусе черно-белые лица и фигуры, четкие цветные снимки бараков и крематориев – вошли в книгу, которую Гринберг назвал «Аушвиц: что я здесь делаю?»
Только этот вопрос и имеет смысл.
Что я делаю, отправляясь к месту памяти?
Что я хочу там видеть?
Что я хочу обнаружить в себе?
Было бы интересно поговорить с немецкими футболистами и израильскими школьниками о том, что они на самом деле чувствовали. Вдвойне было бы интересно узнать, что для каждого из них является источником исторической памяти и чему они готовы сопереживать. Готовность – ключевое слово.
Невозможно рассказать о горе тому, кто ничего не хочет о нем знать. И вряд ли эмоциональная готовность появится у немецких футболистов или у израильских школьников, которых, следуя странному нерелигиозному ритуалу, организованно везут в Аушвиц. Официальный визит в бывший концлагерь – насилие над самой природой памяти. Чувство памяти и чувство причастности невозможно привить. Его можно только развить в себе, обнаружив связи между собой и прошлым, может быть, раньше невидимые.
Автор о себе: Родился в 1967 году в Сибири, а двенадцать лет назад переехал на одну из своих исторических родин – в Москву. Дольше и больше всего занимался журналистикой: был редактором отдела культуры в «Русском репортере», модератором блога «XXвек» на сайте «Сноба», обозревателем в «Букнике». А сейчас занимаюсь в первую очередь тем, что создаю документальные и интерактивные театральные проекты. И это закономерное продолжение журналистики: самое интересное – не то, что выдумано, а то, что произошло на самом деле. Не беллетристика, а история, сохранившаяся в документе или происходящая прямо сейчас.
Михаил Калужский

jewish.ru/