Выступление Бернара-Анри Леви на открытии III Львовского медиа-форума 28 мая 2015 г.

Я – друг Украины, и, в каком-то смысле, украинский патриот. Я чувствую себя здесь, как в собственной стране, да и в целом в Европе. Для меня большая честь выступать под флагом независимой Украины. Я хотел бы поделиться с вами впечатлениями от своего короткого пребывания во Львове.
Моим первым впечатлением, когда я только здесь оказался, было ощущение, что я в большом европейском столичном городе. С первого взгляда было очевидно, что о европейском характере Львова не может быть двух мнений. Каждый шаг, каждый дом, каждый разговор, вызвали в моем воображении призраки великих украинских европейцев – Йозефа Рота, Бруно Шульца, Пауля Целана, замечательных писателей, выразителей европейской идеи. Львов населен воспоминаниями о выдающихся спикерах и ценных свидетелях европейской идеи. На каждом углу, на каждой улице у меня было ощущение, будто я в романе Бруно Шульца или Йозефа Рота. Каждый метр этого города напоминал мне о Европе 1920-х – 1930-х гг. Во Львове воплощена европейская атмосфера.
Как и каждый француз, отравленный пропагандой, я ожидал увидеть здесь пограничье, город, который не является настоящей Европой. Напротив, Львов с первого мгновения производит впечатление живого сердца европейской цивилизации. Я почувствовал практически то же, что и 25 лет назад, когда французский президент Франсуа Миттеран после падения Берлинской стены послал меня в столицы украденной Европы, в Будапешт, Варшаву, Софию, Прагу, Восточный Берлин. Я делал нечто вроде обзора этих потерянных частей Европы, возвращающихся обратно, для французского правительства. Меня потрясло, что все в Праге и Будапеште говорили не «мы хотим стать Европой», а «мы хотим вернуться в Европу. Европа – наша родина. Европа – наша земля обетованная». Вчера и позавчера я словно вернулся на 25 лет назад. У меня то же самое ощущение похищенной после Второй мировой войны Европы. Я много разговаривал и с простыми жителями города, и с его элитой, и дискурс был всегда таким же. «Мы хотим назад в Европу. Это наша родина».
Конечно, это делает еще более ужасной и недопустимой войну, которая создает новую железную стену между Европой и Украиной. Эта стена должна рухнуть. Это ненормально, что жители Львова должны получать визы для того, чтобы посетить своих братьев и сестер на западе.
Это – первое впечатление, которое я испытал, когда посетил этот замечательный город.
Мое второе впечатление иное. Оно касается недостающей части города, его отсутствующей памяти. Пожалуйста, позвольте мне говорить искренне, как другу. Хотя я чувствовал себя дома, в Европе, в это же время у меня было странное ощущение дискомфорта. Сначала я не мог его понять, но постепенно оно оформилось.
Львов, который я знаю из книг – это город, где треть населения были евреи.
Львов был одним из самых ярких в Европе центров еврейской культуры, к которой я не принадлежу, но которую люблю и ценю – культуры идиш. Эта часть города, эти 40 или 45 синагог, эти 130 000 жителей. На первый взгляд кажется, что они пропали бесследно. Что-то вроде Атлантиды, скрытого тайного города, скрывающегося под видимым Львовом. Я ходил туда, где был Яновский концентрационный лагерь. Сегодня он частично переоборудован в тюрьму, частично – в фабрику. Практически ничего не напоминает о том, что это был концлагерь. 80 – 90 тыс. детей, женщин и мужчин были расстреляны в лесу у села Лисиничи. Это одно из крупнейших массовых захоронений, и сегодня так мало об этом напоминает.
Это крайне важно понимать.
Наибольший дискомфорт возник у меня, когда я попросил у одного из своих друзей, жителя Львова, показать мне одно из важнейших достопримечательностей еврейской культуры Восточной Европы – синагогу «Золотая роза». Я хотел увидеть то, что от нее осталось. Но на месте, где она была, нет ничего. Только большая черная дыра перед дурацким псевдофольклорным рестораном, который делает вид, будто он еврейский. Синагога «Золотая роза» – это черная дыра всего города. Таким был мой второй, довольно болезненный опыт – эта дыра в памяти. Эта синагога символизирует для меня часть памяти, которой не хватает.
Большой город, в котором я почувствовал живое бьющееся сердце Европы, одновременно оказался городом, населенным призраками и объектами, которые не отражены на карте живых.
Почему Львову так важно обозначить на своей карте что-то там, где сейчас – только зияющая пустота памяти? Почему эту память, которую для меня воплощает пустота на месте синагоги «Золотая Роза», так важно вылечить? Я попробую это объяснить.
Мне кажется, есть три главных причины, из-за чего эта дыра в памяти становится кровавой раной для каждого города, каждой страны и, в том числе, Украины.
Первой причиной является, что каждая культура, каждая цивилизация, каждая страна, которая не относится надлежащим образом к своей памяти, заболевает. Моя страна, Франция, долгое время имела и до сих пор имеет огромную проблему с ее частью. Франция, как вы знаете, была оккупирована нацистами. И многие французы сотрудничали с ними. И во Франции есть значительный нарратив, в рамках которого делается вид, что 99% французов были отважными борцами Сопротивления, и только незначительное меньшинство были коллаборационистами. Это – ложный нарратив. Его опровергли историки, хотя он, однако, бытует до сих пор. Это означает, что у Франция сегодня больная память, из-за живущих в темных закоулках призраков, которые мы отказываемся замечать. Я могу назвать вам и другие европейские страны. Скажем, в Германии и Италии в 1970-е гг. существовал феномен терроризма. Группа Баадера-Майнхоф и Красные бригады были убийцами. Они были продуктом этого подавления памяти. Есть немало примеров в старой Европе, когда следствием замалчивания и непризнания собственного прошлого стали насилие и терроризм.
Еще один напрашивающийся примером – это сегодняшняя Россия, Россия Владимира Путина. Мне кажется, эта страна больна из-за извращенного способа мышления ее лидеров. Конечно, она больна из-за диктатуры и тирании, но также из-за чудовищной политики памяти, которую формирует Кремль. Например, в последние 10 – 15 лет произошла переоценка роли Иосифа Сталина, отход от модели, сформированной ранее, при Горбачеве. В рамках исторического нарратива Путина подчеркивается роль Сталина в победе на войне и удаляется из актуализированной памяти все признаки преступлений его режима. Происходит также переоценка, скажем, Николая I, убийцы декабристов. Его портрет висит непосредственно над головой Путина. Я полагаю, что это одни из причин установления невыносимо преступной атмосферы, калечащей судьбы многих людей от Чечни до Украины. Когда видишь, как музеи, посвященные ГУЛАГу, превращаются в музеи, воспевающие величие Красной армии, волей неволей приходишь в мысли о том, что именно оценка истории является причиной того, что происходит с Россией сегодня.
Страна не может быть абсолютно свободной и демократической, пока она не наведет порядок во всем, что связано с ее памятью.
У всех нас есть призраки в мозгах. И вопрос здоровья для любой нации, цивилизации, страны или города – разобраться с собственной памятью.
Другая причина, почему же так важно разобраться с вопросом подавления памяти Львова в частности и всей страны в целом – это война, которую Путин развязал против Украины. Это, разумеется, не гражданский конфликт, это война одной страны с другой, как часто заявляет сам президент Петр Порошенко. Он прав. Боевики в Донецке и Луганске – это не какие-то «сепаратисты», это россияне их пособники. Под российской символикой и часто с российскими паспортами они ведут агрессивную войны против Украины.
Украина втянута в войну, которая имеет два аспекта – военный и идеологический, интеллектуальный. Путин и россияне воюют с Украины и на уровне слов и смыслов. Сегодня идет битва идей, ведется пропагандистская война против Украины, которая сводится главным образом к нескольким основным тезисам, и среди них – еврейская память в этой стране. Вы можете читать это непрерывно, если у вас нет отвращения к этому чтению – российская пропаганда не устает повторять, что Майдан был революцией, во главе которой стояли неофашисты, и т.д.
Между тем, на самом деле – и меня это поражало, как и многих наблюдателей – во Львове и в Киеве на Майдане, где была полная свобода слова для всех и порой звучала крайне резкая риторика, не было никаких антисемитских выступлений. Проталкивать этот нарратив – это просто позор со стороны Путина. Однако, чтобы эффективно ликвидировать эту пропаганду, необходимо добросовестно выполнить работу по восстановлению и возвращению той подавленной части памяти, которая была утрачена.
Третья причина, по которой Украине важно разобраться с этой частью собственной истории – это Европа. Европа, неотъемлемой частью которой является Украина, стоит на двух опорах – это преодоление коммунизма и преодоление нацизма. Конституция Европы, я говорю, конечно, не о формальной, правовой стороне вопроса, а в философском смысле – это отказ от двух тоталитарных близнецов двадцатого века.
Украина сделала свой вклад в этот отказ. Кстати, недавние законы, на мой взгляд, направлены именно против оправдания массовых убийств коммунистического режима. Это, разумеется, правильный шаг.
Количество Праведников народов мира, спасавших евреев во время войны, в Украине – одно из самых больших в Европе. Митрополит Андрей Шептицкий был одним из тех, кто спас многих евреев. В этом, в частности, безусловный и значительный украинский вклад в преодолении нацизма.
Но также есть и другая сторона. Например, дивизия СС «Галичина», погромы, которые происходили спонтанно, без прямой указки гитлеровцев. Темные страницы прошлого безусловно должны быть освещены.
Несколько месяцев назад я разговаривал с одним высокопоставленным офицером украинской армии в Харькове. Это было вскоре после того, как в городе был разрушен памятник Ленину. Он – храбрый солдат, готовый отчаянно бороться с российскими оккупантами, но бесконечно уставший от этой войны. Он рассказал мне, что почувствовал в тот день, когда была повалена статуя Ленина – грандиозное облегчение. Ему стало легче дышать. Так вот, на днях он сказал мне, что дышать полной грудью снова стало естественным состоянием человека. В этот момент для меня он воплощал величие и честь этой замечательной страны.
Украина освобождается от призраков. Бесчисленные жертвы, у которых нет ни могил, ни имен, возвращаются к жизни снова по крайней мере в памяти выживших.

Аудиозапись и расшифровку выступления любезно предоставили Галина Герасим и Иван Костик. Перевод на русский – редакция сайта eajc.org