Комментарии и анализ

Бабий Яр... как плацдарм для «русского мира»

Довольно странно складывается ситуация вокруг создания в Киеве Мемориального центра Холокоста «Бабий Яр». С одной стороны, в украинских СМИ вышел ряд интервью, в частности гендиректора фонда «Мемориальный центр Холокоста «Бабий Яр» поляка Марека Сивеца и члена Наблюдательного совета этого фонда российского олигарха Павла Фукса. Они оба ратовали за максимально быструю реализацию этого проекта. В частности, Сивец заявил, что к 2021 году мемориал стоимостью 100 млн. долларов будет построен, и на это уже начали собирать средства, а первый эскиз этой экспозиции появится уже осенью.

С другой стороны, до сих пор нет реакции государственных органов на такой поворот, который скорее напоминает безответственность власти относительно такого важного для Украины момента, как меморализация исторической памяти. «День» обратился с запросами к вице-премьер-министру Украины по гуманитарным вопросам  Вячеславу Кириленко и руководителю Главного департамента по вопросам гуманитарной политики Администрации Президента Украины Юрию Рубану с просьбой прокомментировать ситуацию вокруг создания «Мемориального центра Холокоста «Бабий Яр». Однако до сих пор мы не получили от них ответа.

«День» обратился к историку и этнополитологу, ведущему научному сотруднику Музея истории г. Киева, ответственному секретарю Общественного комитета по чествованию памяти жертв Бабьего Яра Виталию Нахмановичу с просьбой рассказать, почему одна организация, в состав которой входят три российских олигарха, фактически навязывает Украинскому государству свой взгляд на то, что увековечение погибших в Бабьем Яру, где кроме евреев, погибли военнопленные, три цыганские табора, украинские националисты, советские подпольщики, моряки Днепровской флотилии, больные из психиатрической больницы, должно происходить именно через призму Холокоста?

«Государство полностью  отстранилось от проблематики Бабьего Яра»

– Я считаю, что в данном случае нужно исходить из рассмотрения глобальной ситуации. На самом деле то, что происходит в Бабьем Яру, можно сравнить с тем, что произошло в Крыму и на Донбассе. Нужно четко понимать: действительно, есть Путин, есть агрессивная Россия, но они зашли туда, куда их пустили, где была благоприятная среда или, другими словами, «пустота Украины». Но они не смогли зайти туда, где уже началось «больше» Украины.

Отсутствие в течение 25 лет сознательной этнонациональной политики создало такую ситуацию, что определенная часть территории Украины (будем откровенными, намного меньше, чем можно было ожидать) оказалась активно готовой к восприятию идеи интеграции в новую российско-советскую империю.

Абсолютно такая же ситуация в Бабьем Яру. Если в советское время государство вело сознательную политику насильственного внедрения своей, очевидно искаженной модели памяти о трагедии Бабьего Яра и боролось с общественностью, которая пыталась отстаивать свое виденье памяти, то с конца 1980-х годов государство кардинально изменило свой подход. Теперь оно поддерживает любые общественные инициативы в этом месте и способствует им, но, так сказать, «в идеальном смысле». То есть дают разрешения, потом приходят, кланяются, кладут цветы, произносят речи и уходят. Но какой-либо активной государственной не то что политики, даже позиции нет.

Государство полностью отстранилось от проблематики Бабьего Яра. И все время любые идеи чествования памяти жертв Бабьего Яра, то ли на уровне церемоний, то ли установления памятников, проектов или музеев и мемориальных центров исходят исключительно от общественности.

Но общественность не является объединенной. Причем это проявляется на двух уровнях. С одной стороны, существуют объективные обстоятельства, которые связаны с тем, что в Бабьем Яру, кроме евреев, было расстреляно еще много разных групп жертв. Хотя в мировом и общеукраинском восприятии Бабий Яр, безусловно, ассоциируется с Холокостом, но в реальной исторической памяти это место расстрела многих разных групп людей, а также других уже послевоенных событий, в первую очередь Куреневской катастрофы. И все это реально увековечивается, и в память этих событий уже уставлено свыше 30 разных памятников или групп памятных знаков. Очевидно, это делается разными сообществами, которые отождествляют себя как потомки жертв.

При этом между собой эти сообщества практически не взаимодействуют. Каждое из них интересует его собственная память и абсолютно не интересует память других групп. В лучшем случае они просто игнорируют друг друга. В худшем – начинается конкуренция и публичные споры на тему, имеют ли те или иные группы право вообще быть здесь увековеченными, должна ли быть кому-то большая память, а кому-то меньшая.

Это объективная ситуация, которую нельзя привязать к злой воле каких-то конкретных людей. Это отпечаток общего состояния украинского общества, ведь оно у нас до сих пор крайне разъединено. И реально украинская политическая нация только в настоящий момент формируется.

Вторая, и это уже субъективная проблема заключается в том, что даже внутри этих сообществ существует много разных организаций, которые между собой тоже конкурируют. Очевидно, что Бабий Яр – знаковое место, и тот, кто будет контролировать здесь мемориальную часть, получит дополнительные политические дивиденды. И такая ситуация существует на протяжении всего времени независимости.

«Нигилистическое отношение к захоронениям – советское наследие и ничего больше»

– И какие нам нужно из этого всего делать выводы?

– В результате мы видим на местности множество памятников, которые абсолютно между собой не связаны и абсолютно не соотносятся между собой, даже в художественном смысле. А в общем – абсолютно запущенная территория, которая частично является парком отдыха, а частично просто лесопарком, и в то же время местом, где стоят десятки памятников, непонятные большинству прохожих. Музея до сих пор нет, потому что это, с одной стороны, большая инвестиция, а с другой – каждый раз есть попытки построить музей прямо на месте расстрела или на месте кладбища, другими словами, ближе к эпицентру трагедии. Такая логика понятна, но она абсолютно дикая. Люди вообще не учитывают, что должно быть какое-то уважение к захоронениям. Но, опять-таки, это абсолютно советская традиция, ведь это же советская власть уничтожила Бабий Яр и окружающие кладбища. Это нигилистическое отношение к захоронениям – советское наследие и ничего больше.

Но мы видим, сколько бы мы ни устанавливали новые памятники, все равно будет очевидно, что это не мемориальная территория. И все это видят, но думают, что проблема в том, что нужно установить другие, лучшие памятники или построить большой мемориальный центр. В действительности же нужно, в первую очередь, упорядочить территорию, ведь от строительства большого мемориала ничего не изменится, потому что это все равно будет мемориал на помойке.

– Господин Фукс утверждает, что проект мемориального центра поддержали все еврейские организации. Что вы скажете об этом?

– Это очевидная манипуляция. Господин Фукс отождествляет со всеми еврейскими организациями Всеукраинский еврейский конгресс, возглавляемый Вадимом Рабиновичем. Но, во-первых, дело в том, что не Рабинович поддерживает проект Фукса, а Павел Фукс теперь стал одним из глав проекта, которому еще десять лет назад положил начало Рабинович. Понятно, что последний его поддерживает. Во-вторых, если Рабинович за проект, то, скажем, сопредседатель Ассоциации еврейских организаций и общин Украины Иосиф Зисельс – против. Но вообще-то существует с десяток всеукраинских и четыре-пять десятков только киевских еврейских организаций, которые свою позицию по этому вопросу вообще не озвучили. В-третьих, в таких вопросах нельзя считаться только с позицией руководителей общественных организаций. Это проблема общенационального значения, и очевидно, что взгляды известных журналистов и деятелей искусства, правозащитников и ученых имеют не меньший вес, чем мнения людей, основная добродетель которых заключается в умении ловко распределять зарубежные гранты.

– Вероятно, многое зависит и от городской власти. Но как тогда воспринимать то, что, по словам Фукса и Сивца, инициатором проекта Мемориала Холокост «Бабий Яр» был мэр Киева Виталий Кличко?

– Это тоже неправда. Виталий Кличко действительно в прошлом году публично поддержал этот проект, его брат вошел в состав Наблюдательного совета Центра. Но это все происходило на фоне 75-й годовщины трагедии, когда наши высокопоставленные чиновники, по упомянутой привычке, готовы были поддержать любые инициативы, тем более такие громкие.

«Инициаторы пытаются протолкнуть идею «советского единства»

– Претерпел ли этот проект в последнее время изменения?

– Уже в момент появления этот проект был, мягко говоря, очень контраверсийным. Во-первых, музейно-мемориальный центр должен был быть посвящен исключительно еврейской трагедии Бабьего Яра, что нашло отпечаток и в проекте архитектурного решения. Во-вторых, возводить его планировали на бывшем Еврейском кладбище, где группе инициаторов, которые создали некий Фонд памяти «Бабий Яр» удалось арендовать земельный участок. Кстати, именно последнее привело к тому, что против реализации этого проекта выступали известные украинские и зарубежные раввины, в т.ч. главный раввин Украины Азриэль Хайкин. Что, в частности, и помешало его реализации.

Но в минувшем году по инициативе господина Фукса проект приобрел международное значение и, следовательно, из Мемориала Бабьего Яра должен был превратиться в Мемориал и Музей Холокоста в бывшем Советском Союзе. С научной точки зрения, это бессмыслица. На территории бывшего Советского Союза преследование и уничтожение евреев происходило абсолютно разными способами. А вот с сугубо политико-идеологической точки зрения тут все понятно. Таким образом инициаторы пытаются через историческую память еврейской общины протолкнуть идею «советского единства», на самом деле того же «русского мира».

И я уверен, что это не просто их личная инициатива. Понятно, что господин Фукс, равно как и его партнеры по проекту Михаил Фридман, Герман Хан и Виктор Пинчук – люди глубоко постсоветского сознания, тем более что первые трое всю свою взрослую жизнь провели в Москве, где учились, создавали бизнес и становились миллиардерами. Но дело еще и в том, что Фридман в сегодняшней России – фигура знаковая. И я не верю, что он мог во время российско-украинской войны начать в Киеве международный политико-идеологический проект без прямой санкции Кремля. Идея «Холокост в СССР», по моему мнению, была утверждена на Старой площади. При этом для Москвы этот проект выигрышен почти со всех сторон.

– Почему вы так считаете?

– Если они строят этот Мемориал и он работает, то это даже лучше «Россотрудничества». Ведь проект рассчитан не только на граждан Украины, а в первую очередь на многочисленных туристов со всего мира, которым будут рассказывать, как украинские коллаборационисты уничтожали евреев. Если его строят, то вокруг Мемориала начинаются ожидаемые скандалы, или если вообще им не дают его построить, то это также замечательно – антисемитская Украина не дает построить Мемориал Холокоста. Как бы ни вышло, Путину все будет хорошо.

– И как можно предотвратить это?

– Перед Украиной стоит неотложный вызов. И здесь есть единственный выход из этой ситуации. Украинское государство в лице Президента Украины должно взять на себя реальную ответственность за комплексное решение проблемы Бабьего Яра. То есть сделать наконец то, что не делалось все предыдущие годы.

«Музеи Холокоста и Бабьего Яра можно было бы объединить в один объект»

– И что именно, по вашему мнению, в этой ситуации делать Украинскому государству?

– Это должна быть триединая концепция. Во-первых, нужно создать мемориальный парк и привести в порядок эту территорию. Во-вторых, должен быть создан музей Бабьего Яра. В-третьих, должен быть создан музей Холокоста.

Это должны быть два отдельных музея. К сожалению, сегодня на уровне идеологии мы не доросли до того, чтобы это был один объект. Холокост абсолютно не имплементирован в национальную историю Украины. Это сложный процесс осмысления не просто мирового явления, а выработка украинского взгляда на него. И сложность этой задачи обусловлена тем, что здесь был Голодомор. На самом деле нет других стран, где почти одновременно происходило бы такое количество масштабных геноцидов, проведенных двумя самыми ужасными тоталитарными режимами прошлого столетия. Это дает исключительные возможности для интеллектуального осмысления, но для этого нам еще надлежит пройти длинный путь.

В принципе, музеи Холокоста и Бабьего Яра можно было бы объединить в один объект. Уничтожение киевских евреев – это точка, где пересекается история Бабьего Яра, которая началась до войны и длится, фактически, до сих пор, и история Холокоста, которая охватила всю Европу. Но, повторюсь, это очень сложный интеллектуальный вызов, и мы сейчас к нему не готовы. Поэтому реально сегодня создать два музея – Бабьего Яра и Холокоста, – а также привести в порядок эту территорию. Причем музеи ни при каких условиях не должны быть расположены на местах захоронений, а создание мемориального парка должно вообще прекратить любые последующие строительные посягательства на это пространство.

И Президент Украины – это единственный человек, который по своей должности может, так сказать, в принудительном порядке посадить все заинтересованные группы за один стол и сказать: а теперь мы будем договариваться. То есть государство должно быть ведущей силой в этом процессе. Что же касается финансирования, то должен быть создан фонд на принципах государственно-частного партнерства.

Далее, в государстве существует Украинский институт национальной памяти, который фактически отстранен от большинства мемориальных проектов. Когда он создавался во времена Ющенко, то ему были подчинены заповедник «Бабий Яр», мемориалы жертв Голодомора и «Быковнянские могилы». Но во времена Януковича институт превратился в исключительно научное учреждение, и все эти объекты были переданы Министерству культуры, где они в настоящий момент и остаются. А правильно было бы сконцентрировать их в Институте национальной памяти, ведь нам нужна целостная политика памяти относительно советских и нацистских репрессий.

А ведущим учреждением, которое бы разрабатывало концепцию музеев Холокоста и Бабьего Яра, должен стать Институт истории Украины НАНУ. Понятно, что он должен был бы привлекать специалистов из других учреждений и даже из других стран.

«Проект Мемориального центра Холокоста «Бабий Яр» создается как типично колониальный»

– Сивец как раз сказал, что они привлекли международную группу, которую возглавляет голландский ученый Карел Беркгоф.

– Гендиректор фонда «Мемориальный центр Холокоста «Бабий Яр» Сивец также говорит, что они все время ведут какие-то обсуждения. Но когда в ответ на его обращение Институт национальной памяти предложил провести ряд публичных дискуссий при участии их спонсоров с фиксацией и преданием огласке позиций участников и с обязательствами учесть результаты этих дискуссий, тот же Сивец дал задний ход и сказал, что у него нет на это достаточных полномочий. То есть все эти встречи происходят для отвода глаз, чтобы потом подать длинный список ученых, с которыми якобы «посоветовались». Все это очень похоже на многочисленные истории скандальных застроек с показными «общественными слушаниями» при участии наемных бабушек и под охраной «титушек».

А Беркгоф, действительно, известный специалист по истории нацистского оккупационного режима, непосредственно занимался Бабьим Яром. Но дело в том, что он, как и почти все члены этой рабочей группы, не отсюда, и у него абсолютно другой взгляд. В Европе не видели ничего страшнее Холокоста, и для них естественно выделять его из всей истории ХХ столетия. Но хотя Холокост по своему значению – это действительно явление мирового масштаба, в каждой стране взгляд на него должен быть иным, потому что он так же является (или не является) частью местной истории. Поэтому, конечно, Беркгофа, как и некоторых других специалистов, можно пригласить к сотрудничеству. Всегда полезно послушать человека со стороны, он даст другой взгляд, и ты что-то увидишь новое. Но основу должны составить украинские ученые, которые должны предложить именно украинское виденье истории Холокоста и истории Бабьего Яра.

Сейчас проект Мемориального центра Холокоста «Бабий Яр» создается как типично колониальный. Украина воспринимается исключительно как территория, населенная необразованными аборигенами, где цивилизованные россияне, поляки, другие европейцы должны создать музей для туристов со всего мира. Но в действительности именно украинцы должны создать здесь музей и мемориал, и не для туристов, а для своих детей – школьников и студентов, чтобы они приходили сюда для того, чтобы осмыслить свое прошлое и поразмышлять над своим будущим.

Мыкола Сирук, «День»
 

day.kyiv.ua