Комментарии и анализ

Репатрианты из Европы в Хайфском порту. Фото GPO

70 лет Закону о возвращении

5 июля 1950 года кнессет приступил к рассмотрению правительственного законопроекта, разработанного по инициативе депутата от партии «Ха-Поэль ха-мизрахи» Зераха Варгафтика. В соответствии с ним каждый еврей получал право на репатриацию в Израиль. Дата проходившего в праздничной обстановке заседания была избрана не случайно – в том году на 5 июля выпала очередная годовщина смерти Теодора Герцля по еврейскому календарю.

«Закон не устанавливает, а лишь фиксирует связь евреев с Эрец Исраэль»

После непродолжительной, но бурной дискуссии закон был утвержден единогласно. Хотя и в течение последующих лет он не раз вновь становился предметом жарких споров. Да и сегодня, 70 лет спустя, Закон о возвращении (ЗОВ) дает повод для общественной полемики. Впрочем, ее содержание со временем претерпело определенные изменения.

Во время исторического заседания кнессета 5 июля 1950 года в законопроект Варгафтика было предложено внести две поправки. Обе касались первого параграфа закона, состоящего всего из одного предложения: «Каждый еврей имеет право на репатриацию в Израиль». Депутаты от оппозиции – Йоханан Бадер («Херут») и Исраэль Бен-Йехуда (МАПАМ) – выступили за то, чтобы дополнить это предложение следующим образом: «…и ни при каких условиях не будет изгнан за границу». Вторая предложенная ими поправка провозглашала первый параграф Закона о возвращении не подлежащим изменениям, в том числе путем голосования в кнессете.

Некоторые депутаты от входящих в правящую коалицию партий были готовы поддержать эти поправки, но против них выступил премьер-министр Давид Бен-Гурион. «Это закон о праве евреев на репатриацию, – заявил он. – Не нужно распространять его действие на иные правовые вопросы. А экстрадиция гражданина Израиля за границу представляет собой отдельную проблему, не связанную напрямую с репатриацией. Ведь если в дальнейшем будет принят закон, регулирующий эту ситуацию, он будет касаться всех граждан страны – и евреев, и неевреев».

Бен-Гурион также выступил против создания института «неприкасаемого» законодательства. При этом он заявил, что предлагаемая поправка лишена всякого смысла. «Закон о возвращении не устанавливает, а лишь фиксирует неразрывную связь еврейского народа с Эрец Исраэль, – подчеркнул он. – До тех пор, пока у власти будет сионистское правительство, евреи смогут пользоваться правом на репатриацию. Если же в Израиле появится не сионистское правительство, то рассматриваемый нами закон превратится в не имеющие никакого значения слова. Это может произойти только в том случае, если меньшинство, не имеющее шанса одержать победу на выборах, силой захватит власть. Вместо того, чтобы принимать ненужную поправку Бадера и Бен-Йехуды, нам всем стоит побеспокоиться о том, чтобы подобный сценарий в нашей стране окончательно стал невозможен».

Хотя Бен-Гурион не уточнил, какое именно меньшинство он имеет в виду, лидер компартии Израиля Меир Вильнер сразу же вскочил со своего места. «Это чудовищная клевета! – закричал он. – Премьер-министр пытается очернить самые прогрессивные страны мира, в которых у власти находятся коммунисты. Это низводит парламентскую дискуссию до неприемлемо низкого уровня».

В итоге Исраэль Бен-Йехуда отказался от предложенных им поправок. Они были отвергнуты кнессетом исключительно как «поправки Йоханана Бадера».

Принято единогласно

Во время дискуссии по этому поводу некоторые депутаты предложили изменить второй параграф Закона о возвращении, оговаривающий право государства отказать в визе просителю, «действовавшему против еврейского народа или угрожающему нанести ущерб общественному здоровью и безопасности». Представители оппозиции требовали полностью вычеркнуть этот параграф. Точку в споре вновь поставил Бен-Гурион.

Премьер-министр заявил, что именно второй параграф наполняет закон реальным смыслом. Он подчеркнул, что исключения только подчеркивают незыблемость правила. Со скамьи оппозиции возражали: если потенциальный репатриант представляет угрозу для общественной безопасности, его можно посадить в тюрьму уже в Израиле. «Государство Израиль создано не для того, чтобы служить местом заключения для евреев диаспоры», — ответил на это Бен-Гурион. Поправки ко второму параграфу также были отвергнуты.

В итоге Закон о возвращении был утвержден единогласно: «против» не решились проголосовать даже представители компартии. Право каждого еврея на жизнь в собственном государстве сомнению не подвергалось. Фактически новый закон не изменил, а лишь закрепил положение вещей, сложившееся после провозглашения независимости Израиля.

Кто имеет право на возвращение в Эрец Исраэль?

Правовой основой для принятия Закона о возвращении послужил устав британского мандата, утвержденный Лигой Наций в 1922 году. В соответствии с ним, на правительство Эрец Исраэль возлагалась ответственность за предоставление гражданства переселенцам из других стран. По истечении срока британского мандата власти независимого еврейского государства приняли эту ответственность на себя.

Кроме того, во Всеобщей декларации прав человека, утвержденной ООН 10 декабря 1948 года, говорилось: «Каждый человек имеет право покидать страну, включая свою собственную, и возвращаться в свою страну». Опираясь на это положение, уже на следующий день, 11 декабря, Генеральная ассамблея ООН приняла резолюцию № 194, призывающую к возвращению палестинских беженцев в свои дома. Израиль эту резолюцию выполнять отказался (впрочем, отвергли ее и арабские страны, усмотревшие в ней легитимизацию еврейского государства). А закрепленное в декларации ООН право человека на возвращение в свою страну Израиль распространил на евреев, воссоздающих свой национальный очаг.

Принятый 5 июля 1950 года закон был сформулирован, казалось бы, предельно просто: каждый еврей имеет право на репатриацию в Израиль. Однако о том, как следует определять принадлежность к еврейскому народу, Закон о возвращении умалчивал. В этом, пожалуй, и заключается его единственное сходство с печально известными Нюрнбергскими законами. Поначалу в них тоже ничего не говорилось о том, кого следует считать евреем – соответствующее определение появилось только в принятых впоследствии поправках.

«Чиновник МВД – не судья и не следователь»

Но вообще, в 1950 году вопрос о том, кого следует считать евреем, в Израиле особого ажиотажа не вызвал – по крайней мере, с точки зрения получения гражданства. Благодаря плану Маршалла, жизнь в Западной Европе постепенно налаживалась, и для того, чтобы предположить, что кто-то, кроме евреев, захочет переехать оттуда в Израиль, нужна была богатая фантазия. Восточная Европа находилась за «железным занавесом», и покинуть страны коммунистического блока (каждую по-своему) было весьма проблематично. Предположить, что кто-то из арабов Северной Африки или Аравийского полуострова под видом еврея захочет получить израильское гражданство тоже было сложно.

Молодое еврейское государство фактически находилось на военном положении. Страна жила в режиме жесткой экономии. Работы не было, денег тоже. В Израиль репатриировались, в основном те, для кого национально-религиозный фактор имел первостепенное значение. Для нелегальных иммигрантов он никакого интереса не представлял.

Поэтому в 1958 году вышеупомянутый Исраэль Бен-Йехуда, будучи министром внутренних дел, издал следующую директиву относительно регистрации национальности (вероисповедания): «Чиновник МВД – не судья и не следователь, его функция – записывать то, что ему сообщают граждане. Каждый человек, чистосердечно заявляющий, что он – еврей, должен быть зарегистрирован как еврей, и никаких доказательств этого не требуется». Национальность (вероисповедание) детей, родившихся в смешанных браках, Бар-Йехуда распорядился записывать в соответствии с решением родителей.

Столь либеральная инструкция главы МВД вызвала возмущение национально-религиозной партии (МАФДАЛ), покинувшей в знак протеста правящую коалицию. Это был первый в истории Израиля политический кризис, связанный с вопросом о том, кого считать евреем. В 1958 году его удалось преодолеть, правительство Бен-Гуриона устояло. Но с тех пор эта проблема – с большей или меньшей степенью остроты – стала неотъемлемой частью политического ландшафта Израиля.

Что значит «еврей»?

В 1960 году новый министр внутренних дел – представитель МАФДАЛ Хаим-Моше Шапира – отменил директиву своего предшественника. Вместо нее он издал собственное распоряжение: «Евреем может быть зарегистрирован тот, кто: а) рожден от матери-еврейки и не принадлежит к иной конфессии, б) принял иудаизм согласно Галахе».

В дальнейшем эта формулировка неоднократно была оспорена в Высшем суде справедливости. Вопрос о том, определяет ли понятие «еврей» этническую или религиозную принадлежность человека, стал предметом бурных дискуссий. Но решить его в судебном порядке фактически не удалось. Постановления БАГАЦа по этому вопросу не стали последним словом в этом споре.

В 1970 году действие Закона о возвращении было распространено на детей и внуков евреев. В 1971 году в знак солидарности с борьбой советских евреев за право на репатриацию в Израиль к закону была принята еще одна поправка: в соответствии с ней, каждый еврей вне зависимости от своего местонахождения, мог получить израильское гражданство. А вопрос о том, кого следует считать евреем и что именно определяет это понятие, будоражит общественное создание по сей день.

Борис Ентин, «Детали»

detaly.co.il