Комментарии и анализ

Фото Ack Guez / AFP via Getty Images

Разочаровавший образец. Готов ли Израиль помогать Украине

Смена власти в Израиле и возвращение на премьерский пост Биньямина Нетаньяху породили немало вопросов о том, как это скажется на отношении страны к российскому вторжению в Украину. В Киеве по-прежнему надеются, что Тель-Авив определится, на чьей он стороне, и начнет поставлять вооружения украинской армии. Тем более что теперь Россия активно использует для ударов по украинской инфраструктуре дроны из Ирана – страны, которая представляет для Израиля экзистенциальную угрозу.

Однако пока, несмотря на выборы и смену правительства, нет никаких сигналов, указывающих, что Израиль готов пересмотреть свою позицию холодного нейтралитета в отношении российско-украинской войны. Причины стоит искать в истории и международном положении страны: по соображениям собственной безопасности Израиль просто не может позволить себе делать резкие шаги, раздражающие Москву.

Рабочие отношения

Израильтяне хорошо помнят, какие теплые отношения с Владимиром Путиным были у Нетаньяху в его прошлые премьерские сроки. Трудно судить, в какой степени эти чувства были искренними, а в какой – частью прагматичной стратегии по выстраиванию взаимодействия с Кремлем. Однако факт остается фактом: с российским президентом Нетаньяху встречался чаще, чем с кем-либо еще из мировых лидеров.

Конечно, сейчас нельзя представить, чтобы здание штаб-квартиры «Ликуда» украсили плакатом с фотографией, где Нетаньяху жмет руку Путину (такой плакат висел там перед выборами несколько лет назад). Но в целом новое правительство не будет по этому вопросу отказываться от политики предыдущего – то есть от сохранения рабочих отношений с Москвой.

Израиль – одно из немногих государств условного «Западного мира», кто до сих пор не присоединился к антироссийским санкциям. В этом вопросе израильская линия поведения похожа скорее на казахстанскую или турецкую: не помогая прямо обходить санкции, эти страны стараются не только сохранять, но и укреплять экономические связи с Москвой.

Пока западные страны закрывали границы для россиян, израильский премьер Яир Лапид поддержал увеличение числа авиарейсов в Россию. Пока вся Европа отменяла ограничения на въезд для украинцев, Израиль действовал прямо противоположным образом (конечно, имеющих еврейские корни это не касалось).

Несмотря на несколько символических заявлений, осуждающих российское вторжение в Украину, на практике руководство Израиля все эти месяцы занимало более чем сдержанную позицию. Тель-Авив, например, игнорировал все просьбы Киева о военных поставках, что «шокировало» украинского президента Владимира Зеленского (по его же собственному признанию).

Незадолго до выборов Нетаньяху намекнул на возможность военных поставок Киеву. Но похоже, что это была лишь предвыборная риторика. Просто подавляющее большинство израильтян поддерживают Украину, и многие выступают за то, чтобы Израиль ей содействовал.

Границы свои и чужие

Западные партнеры Израиля, в первую очередь США, давно выстраивают глобальную систему координации военных поставок украинской армии. Однако Тель-Авив в этих процессах участия не принимает – несмотря на то, что у Вашингтона есть немало рычагов давления (например, 40% бюджета армии обороны Израиля приходится на американскую помощь).

Израильские представители в числе прочих присутствуют на встречах Консультативной группы по обороне Украины (формат «Рамштайн»). Однако в состав официальных участников они не входят. То есть Израилю просто важно знать о происходящих поставках, чтобы иметь возможность повлиять на нежелательные.

Судя по всему, Израиль блокировал поставки из Германии в Украину противотанковых комплексов, в разработке которых принимал участие. Похожие сообщения были также насчет некоторых видов вооружений и техники из стран Балтии и Польши, тоже разрабатывавшихся с израильским участием. Такое поведение сложно назвать поддержкой Украины и даже нейтралитетом.

Причины стоит искать в международном положении Израиля – забота о собственной безопасности не позволяет ему делать резкие шаги, раздражающие Москву. Гражданская война в Сирии усилила военное присутствие Ирана на северных границах Израиля. Современное оружие потекло и в Ливан – прежде всего в руки «Хезболлы». И Иран, и «Хезболла» прямо провозглашают уничтожение Израиля одной из своих официальных целей, а потому воспринимаются как более чем реальная угроза.

Военное присутствие России в Сирии, с одной стороны, мешает Израилю бороться с иранскими прокси, ведь важнейшая функция российских военных – обеспечивать безопасность с воздуха. С другой – Москва сама не заинтересована в резком усилении Тегерана в Сирии. Пользуясь этим, Израиль заключил с Россией неформальную сделку, давшую Тель-Авиву относительную свободу действий против иранских объектов и поставок оружия «Хезболле».

Такие авиаудары требуют тщательной координации и постоянных рабочих контактов с российским военно-политическим руководством. Тель-Авив годами выстраивал эти отношения и не собирается жертвовать ими ради вмешательства в конфликт, который идет за тысячи километров от его границ.

С самого своего создания Израиль сталкивался с экзистенциальной угрозой со стороны соседей, а потому привык руководствоваться во внешней политике в первую очередь соображениями безопасности. Сложно ожидать от этой страны с ее непростой историей другого поведения.

Может ли активное вовлечение в российско-украинский конфликт главного врага, Ирана, заставить Израиль изменить политику? В Киеве на это явно надеются. С обнадеживающим украинское руководство заявлением 16 октября выступил израильский министр по делам диаспоры, но МИД его тут же одернул. По поставкам вооружений, в том числе систем ПВО, позиция властей осталась неизменной. Максимум, что было обещано Киеву, – содействие в создании системы раннего оповещения гражданского населения об угрозах с воздуха.

Неразделенные чувства

Такое несоответствие ожиданий и реальности в случае Израиля особенно болезненно для Киева – ведь в последние годы в украинских СМИ и массовом сознании сформировался крайне привлекательный образ этой страны. Многие украинцы стали воспринимать как образец государство, которое эффективно отражает агрессивные поползновения соседей, многократно превосходящих его по территории и населению. Советник офиса президента Алексей Арестович неоднократно обращался к образу будущей Украины как «восточноевропейского Израиля» – сильного, решительного и успешного, несмотря на постоянные вызовы безопасности.

Однако в Израиле эти чувства не встречают взаимности, а к подобным аналогиям относятся прохладно. Симпатии к президенту Украины в силу его этнического происхождения тоже не играют роли в израильском обществе. Напротив, попытка Зеленского сделать акцент на ассоциациях с Холокостом в обращении к Кнессету вызвала скорее раздражение. Многие сочли это чересчур прямолинейной и неуместной спекуляцией.

Также раздражение в Израиле вызывает последовательное обращение Киева к символическому языку украинского националистического движения середины ХХ века. Преувеличивать важность этого фактора не следует: несколько лет назад конфликт с Польшей по историческим темам не помешал активному военно-техническому сотрудничеству. Тем не менее разногласия в сфере политики памяти дают дополнительные аргументы израильским критикам украинской власти.

При этом инструментализация памяти о Второй мировой войне Кремлем не вызывает в Израиле такого отторжения – ведь она не подвергает сомнению основы устоявшегося исторического нарратива. В этой картине все, кто воевал против нацистской Германии, были безусловно правы, а никакие, даже временные и вызванные конкретными обстоятельствами, союзы с Гитлером не могут быть оправданы.

Израиль даже может подыгрывать Москве в ее «войнах памяти», иллюстрируя тезис российского историка Алексея Миллера о «естественном союзнике» в этом вопросе. Достаточно вспомнить помпезный форум в Мемориале Яд ва-Шем, организованный в январе 2020 года на деньги близких к Кремлю российских еврейских олигархов. Эта конференция стала настоящим бенефисом Путина. В результате последующего скандала директор Яд ва-Шем ушел в отставку, но политический истеблишмент остался вполне доволен этим сотрудничеством с Кремлем. Ведь никогда в истории Израиля в стране не собиралось одновременно столько мировых лидеров, сколько было на этом форуме.

Есть и другие идеологические и мировоззренческие моменты, которые роднят Россию и Израиль. Борясь за свое существование с самого создания, Израиль привык полагаться в первую очередь на мощь вооруженных сил. Если международное право противоречит соображениям безопасности – его можно не принимать в расчет. На резолюции Генассамблеи ООН в Тель-Авиве не обращают внимания десятилетиями. Международно признанные границы для Израиля – это не что-то неприкосновенное. А аннексия чужой территории воспринимается как вполне допустимая мера, если это способствует укреплению безопасности.

Конечно, невозможно всерьез сравнивать российско-украинскую войну с арабо-израильскими конфликтами. Украина никак не угрожала России и не нападала на нее, а Крым никогда не был плацдармом для атак на ее территорию. Однако в Израиле привыкли с пониманием относиться к действиям, которые международное сообщество считает недопустимыми.

В совокупности все эти обстоятельства делают малоэффективными призывы Зеленского к Израилю определиться, на чьей он стороне. Вряд ли иранские военные поставки Москве в нынешнем объеме сами по себе могут всерьез повлиять на позицию Тель-Авива. Ожидать отказа израильского руководства от нейтралитета в обозримом будущем не следует.

Вячеслав Лихачев, 9.11.2022

carnegieendowment.org