Читальный зал

Мирский замок. Фото rest.ej.by

«Живой» музей, или Знакомый незнакомец Мир

Корреспондент «Ежедневника» побывала в необычном музее «Мирский посад», который едва не стал «куриным общежитием», а сегодня даже может возвратить мужчинам их силу.
Люблю Западную Беларусь. Быть может, потому, что моя бабушка родом из-под Мира. Помню, каждую весну всей семьей ездили на старое кладбище. Разгребали сухие листья, подкрашивали покосившиеся деревянные кресты, сажали цветы… Я, тогда еще девчонка с двумя косичками, обожала бабушкины рассказы о жизни «пры Польшчы». Сколько чудес в них было! И в панских садах зрели сахарные яблоки, и печки топились, и спалось на сеновале сладко-сладко... А еще детвора бегала смотреть, как хоронят татар. Оказывается, сидя, в большой яме, обложенной камнями. Разговоры эти велись по дороге домой, и я завороженно смотрела, как в окошке проплывает темная громадина Мирского замка. Почему-то в моем детстве у нас ни разу не нашлось минутки остановиться и погулять по окрестностям…
…И вот спустя лет 15 в древних галереях и башнях сделаны сотни снимков. Усыпальница, иешива, синагоги, старинная церковь и костел – все скрупулезно осмотрено.Изучено даже меню в местных кафе. Казалось, Мир уже ничем не удивит. Но как бы не так! Во время последней поездки набредаем на усадьбу-музей «Мирский посад». Заглядываем внутрь, и – надо же! – меня вдруг охватывает жгучее и манящее ощущение тайны, совсем как в детстве, когда бабушка заводила свои удивительные и порой страшноватые рассказы. Еще бы! Ведь в «посаде» собраны сотни старинных вещей. И все можно трогать, брать в руки…

Музей третьеклассника в сарае Виктор Сакель, хозяин необычного музея, увлекся историей еще мальчишкой. Учеником третьего класса он нашел бабушкин сундук, а на дне его – «екатеринки» позапрошлого века. Буквально за несколько дней все реликвии были розданы – что-то отнесено в школьный музей, что-то подарено друзьям. А потом… стало ужасно жаль «утраченного наследства».
– Я вдруг понял, что хочу заниматься историей, но обязательно «живой» историей. Мне всегда было обидно, что в музеях нельзя брать экспонаты в руки, и я решил сделать свой собственный музей, где все можно будет трогать.
Спустя неделю во дворе Сакелей вырос небольшой сарайчик. Мать, увидев творение сына, несказанно обрадовалась: будет где кур разводить. Но юный Виктор объявил, что в постройке разместится не «куриное общежитие», а… музей.
– Экспонаты для своей первой экспозиции я собирал по всей деревне. Была там винтовка времен Второй мировой войны, каски (советская и немецкая), бумажные деньги Российской империи. Правда, ничего из этих вещей у меня не сохранилось – позже все отдал в школьный музей. Там, наверное, и сейчас есть.
Конечно же, Виктор мечтал получить историческое образование, но, как говорят, не сложилось. Сначала он не поступил на исторический факультет Гродненского университета, потом не прошел по конкурсу в один из ленинградских вузов, где хотел осваивать специальность археолога. Поступив в итоге в торгово-экономический техникум, Виктор Сакель, выучился на экономиста.
– Быть может, и к лучшему, – комментирует ситуацию он сам. – Вот сделался бы я учителем. Эти бесконечные конспекты, тетради – так и интерес недолго утратить. А сейчас для меня история – хобби, и я все так же горячо ее люблю.
Впрочем, назвать хобби (то есть чем-то второстепенным) музей Виктора Сакеля трудно. Судьба распорядилась так, что стал он, в конце концов, охранником. Но все свободное время проводит здесь, в «посаде». На месте жены я бы ревновала. А она молодец – мужу не только не мешает, но и помогает, чем может. То окна вымоет, то полы подметет. Такое вот семейное детище.

Боратинки, «верши» Сырокомли и княжеская кровать
Музей в Мире Виктор Сакель основал еще в 1996 году. Замок тогда только начинали реставрировать. Но Виктор предвидел, что лет через 10–15 Мир станет популярным туристическим центром, а значит, и на его экспозицию спрос будет. Сначала «древности» собирал в подвале. Затем купил старинный дом.
– Ремонт здесь я делал несколько лет. В здании оказалось целых четыре пола: сначала один, под ним, на полметра вглубь, – еще один, потом еще. В итоге «закопался» я в землю метра на полтора и нашел около 40 монет. Самая старая – 1538 года.
Надо сказать, что на исторические находки эта земля оказалась щедра. В огороде Виктор выкопал… клад – небольшой горшочек, полный денег. Не золота, к сожалению, а всего лишь медных солидов, или боратинок, как их еще называют. И хотя возраст денежек более чем солидный (1600–1666 годы), большой ценности они не представляют – очень уж много боратинок было отчеканено в XVII веке. Соответственно, немало их сейчас и находят. Кладик прямо в горшочке можно увидеть в «Мирском посаде». Правда, хранится он под стеклом, поскольку были среди посетителей желающие «под шумок» припрятать пару монеток в карман.
Здание нынешнего музея преподнесло Виктору еще один сюрприз. Оказывается, в XIX веке здесь размещалась… корчма. Та самая, где однажды знаменитый писатель Владислав Сырокомля повстречал печального возницу и выслушал от него жуткий рассказ о том, как в сильную пургу замерзла его возлюбленная. Этот сюжет позже лег в основу стихотворения «Когда я на почте служил ямщиком», которое, по преданию, Сырокомля начал писать еще в корчме. Это произведение позже было положено на музыку. Так родилась популярная песня.
– Осенью здесь вместе с делегацией из России был оперный певец, который спел эту песню, – увлеченно рассказывает Виктор Сакель. – И знаете, многих прошибло на слезу.
Текст песни украшает одну из стен музея. Но, на мой взгляд, самые интересные экспонаты – вещи из Мирского замка.
В 1939 году, когда в Мир пришла Советская власть, последний владелец этих мест Александр Святополк-Мирский исчез. Одни говорили, что его арестовали, другие – что сбежал он в Румынию. А только осиротевший замок подвергся настоящему нашествию.
– Мебель, картины – все это выбрасывали прямо из окон. Что потом уносили по домам запасливые крестьяне, что просто развалилось и сгнило у замковых стен, – повествует Виктор. – Вот этот шкаф явно не помещался в крестьянскую хату, и у него отпилили нижнюю часть.
Шкаф, даже укороченный, выглядит внушительно – тяжелый, темный от времени. Открываю дверцу, заглядываю внутрь – вот это доски! Сейчас таких не сыщешь!
Интересная легенда связана с княжеской кроватью, принадлежавшей Михаилу Святополк-Мирскому. Говорят, если присесть на нее, то к мужчинам возвращается мужская сила, а к женщинам – молодость (пересидели всей компанией!). Наконец, миниатюрный овальный столик Святополк-Мирских.
– Это мой талисман, – смеется Виктор Сакель. – Его я купил самым первым, отдал большие деньги, и с него, можно сказать, начался музей.
Незабываемые впечатления оставляет Коран XVII века. Книга написана от руки, по-белорусски, но арабскими буквами! Полистав увесистый томик, слушаем старинный патефон, которому чуть меньше века, затем вертим в руках (все по очереди) довольно убедительную реконструкцию радзивилловского меча.
– Есть в моей коллекции подборка еврейских книг, а еще две подшивки: медицинских газет 1930-х годов и политической еврейской газеты «Шпигель» за 1938 год. В этом издании – политические статьи о Гитлере. Если бы газета была найдена в сталинские времена – однозначно людей, которые ее хранили, расстреляли бы, – говорит тем временем Виктор Сакель. – Все эти сокровища я обнаружил в тайнике на чердаке соседнего дома. Хозяин его уже продал, и вот в последний момент я попросился полазить по чердаку. Так и нашел. Эти издания сейчас считаются редкими.
Впрочем, евреи в Мире – это отдельная история. И ей посвящена целая комната музея.

Как в Мире исчезли евреи Прежде всего, в «еврейском зале» нам показали большую чашу. Некогда она стояла в синагоге и предназначалась для пожертвований. Верили, что каждый, кто опустит сюда деньги, получит прибыль в десятикратном размере, а кто возьмет – будет проклят навеки. Однажды в синагогу забежал вор, схватил жменю купюр из святого сосуда и бросился наутек. Тут же на улице его сбила повозка. С тех пор якобы в полночь у синагоги бродит призрак несчастного и, если встретит кого, пытается отдать прохожему проклятые деньги…
Мир издревле считался еврейским местечком, был важным культурным и религиозным иудейским центром. Еще в 1939 году здесь проживало 6300 человек. Из них 3300 были евреями. Помимо трех синагог в поселении действовала Мирская иешива (высшее учебное заведение, где изучали Талмуд). В ней обучалось до 500 учеников из разных стран. С началом войны студенты и преподаватели (около 400 человек) уехали в Китай и Японию. В послевоенные годы в Иерусалиме и Нью-Йорке были основаны иешивы «Мир» – в память о Мирской иешиве, настолько велик был ее авторитет.
Что же до самого поселка, то первый расстрел евреев здесь состоялся уже в 1941 году, когда Мир оказался в зоне оккупации. В июле немцы приказали около 40 мужчинам (самым сильным и способным оказать сопротивление) собраться на площади с деньгами, золотом и теплыми вещами якобы для того, чтобы ехать на работы в другой город. Но грузовики с людьми доползли лишь до ближайшего леска, откуда потом долго звучали выстрелы…
9 ноября 1941 года последовали два самых массовых расстрела. В одном месте было убито 1600 евреев, а в другом – около 700 человек. Оставшихся 900 иудеев (тех, кто мог еще пригодиться немецкой армии – парикмахеров, портных, аптекарей) согнали в гетто – на небольшом пространстве было огорожено колючей проволокой около 15 домов, где люди ютились до весны 1942 года. Затем всех перевели в Мирский замок.
Вскоре пошли слухи о готовящихся расстрелах, и около 200 человек сбежали. Тогда немецкое командование пообещало не убивать больше никого, и более полусотни евреев вернулось из лесов. Все они в конце концов были расстреляны.
После войны в Мир возвратилось всего 50 иудеев (из довоенных 3300!). Они тихо дожили в поселке свой век, не оставив потомков. Сейчас в Мире евреев нет…
Эту печальную историю по-своему излагает экспозиция музея. Вот остановившиеся часы, вот на столе развернутая книга, на странице лежат очки – словно хозяин вышел только на минутку. Но мы-то знаем: он уже не придет… Обугленные странички Торы, оплавленные пузырьки из еврейской аптеки, гирьки из лавочки говорят сами за себя. И от этого по спине продирает холодной жутью…
– Я с некоторых пор верю в привидения, – прерывает наши печальные размышления Виктор Сакель. – Здесь рядом жила древняя бабушка. Она видела, как фашисты расстреляли еврейскую семью в соседнем дворе из-за того, что на руках у матери плакал ребенок. Старушка часто жаловалась, что уже много лет слышит по ночам плач малыша-призрака, но я ей не верил. Эта бабушка умерла, а я как-то зимой остался ночевать в музее. И вот ночью действительно услышал выстрелы и плач младенца, хотя на улице никого не было. Стало так жутко... – И после короткой паузы добавляет: – Вот, можете присесть на этот еврейский стул.
– Нет уж, я лучше пешком постою, – неловко отшучиваюсь. Все-таки страшная это штука – Холокост.
…Наконец, оставив в «гостевой книге» несколько благодарных отзывов, продвигается к выходу.
– А знаете…– вдруг говорит в наши спины хозяин. Поворачиваемся на самом пороге. – Когда я купил это здание, мне приснился удивительный сон. Будто я вхожу в прекрасный готический храм, и Господь отдает мне ключ со словами: «Вот тебе храм, владей на радость себе и на пользу людям». Тогда я не придал этому сну значения, а теперь, когда вижу столько признательных отзывов, понимаю, что сон был вещим.
Екатерина Гусева

rest.ej.by