Вы заметили, что крымнаши стали тише? Может, мне так только кажется. Не исключено, что я выдаю желаемое за действительное и частное мнение – за глас народа. Но, с другой стороны, я ведь никогда народа и не слышал, как те, кто любят вещать от его имени. Пресловутые и безликие 86 процентов для меня мало чем отличаются от тех, что всегда горячо одобряли политику партии и правительства, когда мы с ними еще делили одно государство.
Другое дело – обрадованная аннексией Крыма интеллигенция. Это – штучный товар, с профессией, с заслугами, с романами и фильмами, с концертами и картинами, с кафедрами и театрами, но прежде всего – с именами, часто славными. Одних я знаю лично, других – по их произведениям, третьих – по совокупности заслуг. И каждый вызывает жгучий интерес: как он-то попал в эти ряды?
Ответ у всех свой. Кто зависит от власти, кто мечтает о ней, кому-то за державу (без Крыма) обидно, кому-то – на все наплевать. Общее, пожалуй, одно: сдав свое имя напрокат Кремлю, они мечтали этим от него и отделаться, сохранив свою независимую делянку.
Оставшаяся без соперников, авторитарная модель вырождается в тоталитарную
Вышло, однако, иначе. После Крыма и в связи с ним власть разрушила молчаливый уговор между собой и интеллигенцией. За долгие годы медленного, но упорного зажимания гаек установилось шаткое перемирие в области культуры. Захватив все главное, власть оставляла без внимания эзотерические закоулки, мало интересные массам – умные книги, авангардные галереи, оригинальные спектакли, причудливые журналы, даже газеты, которые все равно дышат на ладан. Радуясь и этому, интеллигенция соглашалась жить по правилам.
– Пусть власть тешится своим бесноватым телевидением, – говорили мои московские друзья. – Мы же все равно не интересуемся лубками.
В результате страну привычно поделили на зоны. В одной (большой) царила свобода для власти, в других (крохотных) – свобода для тех, кто ее, власть, обходит по кривой. Теперь этот тайный, но явный общественный договор нарушен: большие рыбы поедают маленьких, не в силах остановиться.
Ну кому, казалось бы, есть дело до новосибирской оперы, псковского театра или маленькой московской галереи, решившейся отметить День Победы не так, как другие? Ведь, раздувая скандал, власть своими преследованиями только привлекает внимание к противнику. Проблема в том, что у нее нет выбора. Оставшаяся без соперников, авторитарная модель вырождается в тоталитарную. Первая довольствуется властью, не затрагивая наш внутренний мир. Ей все равно, что на самом деле думают те, кто ей безропотно подчиняются. Зато при тоталитарных режимах никакого внутреннего мира нет вовсе. Тут уже негде скрыться, ибо, как в ленте Мебиуса, внешнее и есть внутреннее, а значит – каждый на виду.
Во всем этом нет ничего нового. Ситуация напоминает ту, что была отмечена выставками «дегенеративного искусства», с помощью которых в нацистской Германии расправлялись с «пятой» колонной и антинародными художниками. Как всегда, союз власти с интеллигенцией – это игра в одни ворота, причем – без правил.
И это – цена Крыма.
Александр Генис