Читальный зал

История еврейских местечек–штетлов

Евреи селились компактно всегда и во всех местах своего проживания, что было обусловлено социально–бытовыми и религиозными особенностями еврейской жизни. И в городах Сфарада, и в городах Ашкеназа были целые кварталы, населенные исключительно евреями. Эти кварталы выбирались евреями пусть не полностью самостоятельно, но и без принуждения, решающую роль играли стандартные факторы – экономические, бытовые, отношения с соседями и т.д. Но уже в 1239 году в испанском Арагоне местный правитель с типичным испанским именем Хайме (Хайме I Конкистадор) издает указ, предписывающий евреям селиться исключительно в определенных, специально отведенных районах. Так возникает самый извращенный метод обустройства территории для проживания евреев – гетто.

Само понятие «гетто» появилось намного позже, в 1516 году в Венеции. В своем названии оно не несло никакого негатива и означало всего–навсего «плавильня», или «литейная» – территория находилась возле плавильного цеха. Согласно указу Папы Римского Льва Х, все евреи должны были быть изгнаны из Венеции. Но Венецианская республика, всегда имевшая свое мнение, продемонстрировала характер и в этот раз. Открыто противоречить Папе венецианцы не посмели, однако верховный орган правления республики, Совет Десяти, принял решение не выгонять, а переселить евреев в район возле нового литейного цеха – Гетто Нуво. В отличие от других еврейских кварталов, гетто имело ворота, которые охранялись и запирались на ночь, естественно, снаружи. Постепенно аналогичные гетто возникли во всей Европе.

Были гетто и в Польше. Но именно в Польше и зародился третий, уникальный тип организации еврейского жилого пространства – штетл. Хотя, если подумать... Эти все территориальные формы, где жили евреи, можно смело называть уникальными. Ведь гетто тоже изобрели исключительно «для нужд» евреев. Разве что с резервациями для индейцев их сравнивать. А еще был и четвертый, не менее уникальный для Европы тип еврейских поселений – земледельческие колонии, впоследствии преобразованные в национальные земледельческие районы, их в Украине было целых пять.

Откуда же появился штетл?

Польские помещики, владеющие большими территориями в Галиции, Волыни и Подолье в XVI–XVII веках, сами предпочитали, в основном, проживать поближе к столице. В своих владениях они основывали новые города, в которых выстраивали мощные укрепления, выбивали у короля Магдебургское право и привилегии на проведение ярмарок. И в эти частновладельческие местечки евреи переселялись одними из первых – магнаты предоставляли достаточно льгот, в т.ч. освобождение от налогов на определенный период. Выгода польских хозяев была очевидной: евреи «разгоняли» экономику местечка, и в то же время служили своеобразной прослойкой между владельцами и местным православным населением, принимая на себя весь негатив и озлобленность крестьян.

Планировка такого местечка в первую очередь была ориентирована на защиту от нападения извне. Главным градообразующем элементом являлся замок, стоявший на возвышенности в пределах городской черты, а иногда и за ней. В противоположных частях местечка размещались другие каменные сооружения – костел и синагога. Костел – всегда в верхней части, синагога – в нижней, что должно было подчеркивать превосходство католицизма. Таким образом, городская фортификация имела вид треугольника с вершинами в виде замка, костела и оборонной синагоги. А уже в пределах этого треугольника в свободном и хаотичном порядке формировались жилые улицы.

Что интересно, православная церковь с древних времен обычно находилась в центре, на пересечении дорог. Она была, как правило, деревянной, и защитную функцию не несла. Хотя были и исключения – оборонная церковь в местечке Гусятин входила в систему городской фортификации, которая имела здесь уже вид четырехугольника. Существовали и некоторые вариации этой «треугольной» схемы. Местечко Шаргород имело 2 линии укреплений: во второй – замок и костел, а в первой, поближе к наступающим врагам – синагога. Оно и понятно, евреев не жалко

После Хмельниччины и сопровождавших ее разрушений многие города пришли в упадок и начали восстанавливаться только к началу XVIII века. И в частновладельческих местечках евреи уже играли очень значительную роль, являясь не просто главными двигателями экономики, а, фактически, монополистами во всех ее сферах.

Планировка местечка, в основном, сохранялась та же, что и была раньше. Каменные замок, костел и синагога часто оставались единственными сохранившимися сооружениями города, а новые дома возводились на фундаментах старых. Главным местом, где бурлила жизнь местечка, была торговая площадь. Иногда она имела форму прямоугольника, но очень часто являлась продолжением главного тракта, проходящего через местечко. По периметру площадь была плотно застроена еврейскими домами с лавками и магазинами, а также другими необходимыми заведениями, такими, как заезжий двор, корчма, различные мастерские. Такой же была и застройка близлежащих улиц. Таким образом, к началу 19 века и сформировалась планировочная структура, которую принято называть «штетл», что в переводе с идиш означает «городок».

Большое влияние на формирование штетла оказали второй и третий разделы Польши в 1793 и 1795 годах, когда Подолье и часть Волыни отошли к Российской империи. В 1804 Александр I издает известное «Положение об устройстве евреев», фактически закрепляя озвученную еще Екатериной II в 1794 году черту оседлости, официально – «черта постоянного жительства евреев». Черта оседлости – такое себе «гетто наоборот». Если в случае с гетто евреям указывали место, откуда им выходить нельзя, то здесь им говорили, куда нельзя входить... А поскольку даже в пределах черты оседлости были ограничения – не разрешалось селиться в сельской местности и многих больших городах, выбора особо не оставалось – только местечки.

Этот фактор сыграл большую роль в формировании местечек именно в том виде, в котором мы и представляем себе классический подольский штетл. Ведь штетлами называют и те местечки Галиции, которые никакого отношения к России и черте оседлости не имели, такие как Белз, Золочев и другие. Но различия в архитектурно–планировочной структуре местечек, расположенных по разные стороны от реки Збруч, существенные. И именно подольский штетл имеет наиболее ярко выраженные черты «еврейского местечка».

Характер городской застройки штетла определялся системой выдачи земельных наделов, существовавшей в XVIII в. в Польше. Выдаваемые участки были узкими и располагались поперек главной улицы, поэтому фасад дома зачастую занимал всю ширину такого надела. Из–за этого застройка улицы была очень плотной, переулки между домами имели ширину не более метра. На такую плотность застройки, кроме экономического, большое влияние имел и религиозный фактор – она облегчала устройство эрува. В некоторых случаях кто–то выкупал соседний дом и объединял два дома под одной крышей.

Главная отличительная черта штетла – выходящий на красную линию фасад. Дом часто имел два входа с главной улицы, один – в жилое помещение, а второй – в небольшую лавку или магазинчик. Иногда торговля велась прямо через окно, где прилавком служил ставень, закрывающий это окно на ночь.

Неподалеку от площади располагались заезжие дворы, или заезды – оригинальные памятники еврейской местечковой архитектуры. Ворота такого заезда выходили на главную улицу, и через них повозка заезжала либо во внутренний двор, либо на соседнюю, периферийную улицу. Внутри этого проезда уже были входы в другие помещения – корчму, магазин, жилую комнату на втором этаже.

Один из главных атрибутов штетла – это галерея, которая была отличительной особенностью именно еврейских домов, и подчеркивала отличие еврейской, «городской» застройки от окружающей «сельской». В европейских городах эпохи Возрождения на торговых улицах сквозная галерея была важным элементом, она создавала впечатление такого своеобразного общего рынка. В домах штетлов галереи были индивидуальными, и несли немного другую функцию – это было такое, скорее символическое отделение внутреннего личного пространства дома от общественного, ведь, в отличии от нееврейских домов предместий, выходившие прямо на улицу дома евреев никакого ограждения не имели. Галереи могли быть самыми разными, как на втором этаже дома, так и просто на уровне земли. Тем не менее, несмотря на такое «отделительное» предназначение, сплошной фронт галерей способствовал зрительному объединению улицы и окружающей ее застройки, создавая тот удивительный и резко контрастирующий с предместьем архитектурный облик еврейского местечка.

Несмотря на сходные принципы планировки, дома, конечно, очень сильно отличаются, в зависимости от достатка их хозяев. На центральных улицах выстраивали каменные особняки купцы и крупные торговцы. На периферийных улицах – деревянно–валькованные лачуги бедняков.

В некоторых штетлах еще сохранились бывшие еврейские дома. Многие перестраиваются, в некоторых люди продолжают жить так, как и сто лет назад. Только идиш на улицах давно уже не звучит...  Попытка «одеть» еврейский дом в привычный для новых хозяев забор или палисад выглядит несколько неестественно, особенно это бросается в глаза, если расстояние от дома до ограждения не более полуметра. Тем не менее, на старых улочках ощущается непередаваемая словами атмосфера уюта, и, чтобы ее почувствовать, в бывшие еврейские местечки однозначно стоит заглянуть. Пока они еще предоставляют нам такую возможность.

Евгений Шнайдер

ujew.com.ua