Читальный зал

Офицеры 6-й бригады Галицкой армии. Винница, 11 ноября 1919. В нижнем ряду в центре – командир Еврейского ударного батальона Соломон Ляйнберг

Еврейские формирования Западной Украины. Гражданская война. Часть 2

Еврейский ударный курень
Во время майского отступления Украинской Галицкой армии еврейская милиция, дабы не злить поляков, оставалась в своих городах и разоружалась оккупантами. Однако это мало повлияло на крайне негативное отношение польского командования к еврейскому населению. Так, после занятия Тернополя оккупационные власти арестовали всех «предателей» евреев, помогавших Западно-Украинской Республике. Кроме того, в тюрьму попали почти все местные лидеры сионистского движения, а некоторые из них, самые активные, были даже расстреляны. Для мирного населения Тернополя также настали не самые лучшие времена.

Спустя полмесяца, 16 июня 1919 года, украинские войска отбили Тернополь. По воспоминаниям, еврейское население встречало украинские войска с цветами. Командир тернопольской еврейской милиции, созданной еще в ноябре 1918 года, бывший поручик 15-го пехотного полка Соломон Ляйнберг явился в штаб I корпуса УГА и предложил сформировать отдельную еврейскую часть. Командир корпуса полковник Микитка лично знал Ляйнберга по прежней службе в австро-венгерской армии, да и многие украинские офицеры являлись его сослуживцами по 15-му полку, до ноябрьских событий 1918 года располагавшемся во Львове. Ляйнберг хорошо зарекомендовал себя еще в бытность начальником тернопольской еврейской милиции. Кроме того, формирование еврейских частей теперь отвечало и политическим стремлениям руководства ЗУНР. Именно поэтому почти сразу же после занятия Тернополя при одном небольшом украинском отряде – группе поручика Вовка начал формироваться Еврейский ударный курень.

Сам поручик Вовк вспоминал о его формировании: «Как раз тогда (т.е. – после возврата Тернополя. – Я.Т.) начало поступать в украинские части много еврейских интеллигентов, которые горели жаждой мести к полякам за их нечеловеческие издевательства и, наверное, потому, что почувствовали на своей шкуре разницу между неведомой им до того польской властью и бывшей перед тем 8-месячной украинской. Корпусной адъютант, сот. Гнатевич, поручил мне как командиру группы, заняться с пор. Ляйнбергом организацией еврейской части в составе моей группы. Чтобы не создавать отдельной административной единицы, было решено провести организацию в составе моей группы, имевшей коней, подводы, запас патронов, оружие, несколько десятков бойцов и около 10 офицеров-украинцев. И действительно, на протяжении нескольких дней явилось столько офицеров-евреев, что командование I Гал. корпуса передало начальство над бывшей моей частью пор. Ляйнбергу, а меня назначило его помощником. Эта часть получила теперь название «Жидiвський пробоєвий курiнь» I Гал. корпуса. Офицерский состав этой группы состоял в большинстве из евреев. Но рядовых вступало мало. Зато было много добровольцев-украинцев, которые после отступления поляков стали прямо массово вливаться в армию.

Для спокойного окончания обучения в Еврейском ударном курене он был переброшен в Остапе, поскольку уже началось второе отступление нашей армии. В это время к Еврейскому ударному куреню было прикомандировано несколько офицеров-украинцев. Например, пор. Лащукевич, которому передано командование одной из сотен, а начальство над еще одной сотней принял перед тем чет. Доманицкий» (Вовк П. Пояснення//Украiнський Скиталець. Ч.5. – Лiберцi, 1921. – С.21-23).

Бывший офицер и историограф Еврейского куреня, пор. Г-р Нахман, представил беллетризированную историю формирования части, причем явно завысил его численность. Статья Г-ра о курене (помещенная в 1921 году в «Украiнському Скитальцi», Ч. 4, с. 17-21 и Ч. 5, с. 17-21) перегружена помпезными и малоинформативными фразами. Так, первая часть этой статьи не несет решительно никакой информации, кроме, собственно, последнего абзаца об истории формирования куреня. Причем, приведенные в нем факты уже в следующем номере исправлял и дополнял поручик Вовк, чьи пояснения мы уже привели выше.

Так, Нахман Г-р писал: «Курень был административно самостоятельным, а оперативно напрямую подчинялся приказам командования I корпуса, от которого получал, хоть корпус и сам имел очень мало, униформу, продовольствие, фураж, деньги, оружие, офицеров, подофицеров и стрельцов для пополнения. Административно имел этот курень собственное снабжение и призывную комиссию, а благодаря тем условиям, которые создали поляки, скоро достиг 1200 человек, включая прикомандированных к пор. Ляйнбергу инструкторов и офицеров. Имел 4 сотни по 220 человек, одну пулеметную сотню с 8 пулеметами по 500 патронов на каждый, один кавалерийский взвод, один взвод саперов, взвод телефонистов и радиостанцию пор. Ляйнберга, который был по профессии электротехником и собрал ее собственноручно. После краткого, но интенсивного обучения, эта часть как ударный курень вошла в состав I корпуса Украинской Галицкой армии» (Нахман Г-р. Передiсторiя i iсторiя Жидiвського пробоэєвого курiня I корпуса УГА//Украiнський Скиталець. – Ч.4. Лiберцi, 1921. – С. 21).

Численность куреня, указанная Г-р Нахманом, вызывает большие сомнения. Может быть, по штатам он и должен был насчитывать 1200 человек при собственной кавалерии. Может, в начале своего существования, за счет массово вступавшей в армию украинской молодежи, он даже достиг этой численности. Но в середине июля 1919 года, когда УГА начала отступать за Збруч, очень многие бойцы покинули ее ряды. И в первую очередь молодежь, вступившая в армию после возвращения Тернополя. Из-за этого в составе УГА пришлось даже расформировать несколько бригад. Что же касается Еврейского куреня, то через Збруч он перешел при численности вряд ли превышающей 500 бойцов – как евреев, так и украинцев. (Иначе, имея 1200 человек, он бы просто был развернут в полк или даже бригаду. Да и цифра эта не подтверждается имеющимися в нашем распоряжении дислокационными списками УГА).

Боевой путь и судьбу Еврейского куреня после начала отступления УГА поручик Г-р Нахман не без лишней помпезности изложил во второй части своей статьи (при переводе с украинского текст слегка откорректирован в соответствии с нормами литературного языка):

«14 июля 1919 г. приказом командования I корпуса Еврейский ударный курень был временно подчинен ХХI бригаде, которая стояла тогда на севере, на главном пути, ведущем из Тернополя в Подволочиск, и вела отчаянную борьбу с поляками, пытавшимися эту бригаду окружить. Спустя небольшой промежуток времени из-за тяжелого положения на фронте пор. Ляйнберг был срочно вызван командованием бригады, прибыл скорым маршем с Еврейским ударным куренем из Остапье в Ходачков-малый, а оттуда – в село Колодеевка. По приказу ХХI бригады он занял пространство между дорогой Тернополь-Подволочиск и селом Колодеевкой, а также и само село, прикрывая таким образом с севера и запада отступление бригады в направлении города Скалат. Эти изменения на фронте заметили поляки и предприняли попытку решительными атаками прорваться на данном участке, чтобы потом неожиданно, заняв линию реки Збруч, перерезать путь отступления за Збруч. Эта мысль хитрого ляха в случае удачи была бы роковой для всей галицкой армии, правительства и наших дорогих мечтаний. Но ударный курень под личным руководством пор. Ляйнберга не только с решительностью, достойной всякой похвалы, свел на нет польские планы, разбив значительные лядские силы, но и причинил им болезненные потери.

Вскоре после получения нового приказа курень расположился в районе г. Скалата, где провел своими авангардными частями ряд победных боев, заняв пространство между с. Медницей и Старым-Скалатом, прикрывая этим отступление ХХI бригады. Когда под сильным напором врага начала шататься и отступать в направлении Збруча и IХ бригада, расположенная до того налево от с. Медницы, ударный курень стал авангардом и в 3 часа ночи 15 июля вступил в г. Скалат. В тот же самый день в 7 часов вечера ударный курень получил приказ командования отступать скорым маршем через Городницу и Остапье в район Викна и там основательно укрепиться. Прибыв в эту холмистую местность в 2 часа ночи, пор. Ляйнберг немедленно приказал занять железнодорожную станцию Грималив и край леса на юг от города. Эти природные позиции курень держал до 10 часов утра 16 июля, а после, по получении приказа о дальнейшем отступлении, выступил из упомянутых мест и занял район г. Товстого. При этом, как авангард, он должен был вести бои с передовыми подразделениями тех масс ляхов, которые уже сконцентрировались в кулак, чтобы нанести освободительной украинской армии решительный удар. В это же время командиры ХХI и IХ бригад начали собирать вокруг себя людей, разбежавшихся во время ураганного лядского огня, и готовиться к ночному переходу через Збруч.

С юго-западной стороны, т.е. – от Копичинец и Гусятина, ляхи старались сорвать планы нашего командования: своей многочисленной кавалерией обойти наши позиции, неожиданными атаками сбить части. В связи с этим ударный курень получил приказ от своей бригады оставить район Товстого, занять район Трибуховец и всеми силами стараться удержать эту позицию, чтобы обеспечить отступление наших войск с запада и юга. Пор. Ляйнберг, атакованный значительными силами ляхов на прежней позиции, оставил сильный заслон с 4 пулеметами, а сам с пехотой и оставшимися пулеметами в 10 часов вечера 16 июля выступил в Трибуховцы, где занял северную и западную их стороны. Получив по телефону уже с левого берега Збруча сведения о том, что ХХI и IХ бригады в полном составе, с обозами и артиллерией перешли реку, поручик приказал отступать пулеметам, оставленным в Товстом. Это распоряжение было отдано как нельзя кстати: в 6 часов утра 17 июля курень получил сообщение, что поляки наступают по дороге Трибуховцы-Гусятин и стараются захватить единственную на этом участке переправу через Збруч. Пор. Ляйнберг немедленно занял дорогу Гусятин-Трибуховцы, одновременно выслав свои подразделения для занятия паромной переправы в Трибуховцах. Эту последнюю позицию занял пор. Мазяр со своей 4-й сотней и 2 пулеметами. Вскоре ляхи начали наступать на переправу, и пор. Мазяр, несмотря на геройскую оборону перед тучами врагов и попытки прорваться к своему куреню, попал со всей сотней в лядский плен.

Так Еврейский ударный курень геройским поведением и умелым руководством своего командира обеспечил отступление ХХI и IХ бригад, которые благодаря этому не понесли потерь ни в людях, ни в вооружении.
17 июля в 2 часа дня командование ударного куреня получило из ХХI бригады приказ немедленно отступить за Збруч, уничтожив за собою мост. По выполнении этого приказа курень присоединился к ХХI бригаде и был расположен на правом ее фланге. С бригадой курень дошел до м. Смотрича, оттуда – в район Дунаевец, где впервые столкнулся с большевиками. После первых артиллерийских выстрелов курень перешел из бокового охранения правого крыла в переднее охранение и, проведя тщательную разведку, занял линию от северо-западного с. Чанкова до с. Заставна и холмов на северо-востоке. Это было 24 июля. Во время ночных налетов ударный курень разбил сильные большевистские заставы и взял пленных.

Большевики, встревоженные активной деятельностью противника, начали на следующий день, т.е. 26 июля, отступать. Командование ХХI бригады, заметив это, приказало ударному куреню и в дальнейшем находиться на правом крыле, энергично преследуя врага. В этой погоне бригада достигла местечек Солодковцы, Зинкив, а к исходу 31 июля – район м. Михальполя, которое еще находилось в руках сильного большевистского авангарда. 3 августа, после сильной перестрелки разведчиков, перешел в атаку и ударный курень, взял Михальполь и захватил почти весь большевистский гарнизон в плен. В результате этого успешного дела ХХI бригада, а вместе с ней и Еврейский ударный курень, отдыхали в Михальполе два дня.
6 августа ХХI бригада продолжила свой марш на север и заняла с. Богдановцы. Еврейский ударный курень вновь выполнял роль правого крыла. Узнав, что большевики укрепились на северо-востоке г. Меджибожа, курень повернул на восток и занял без боя села Голосково и Копачивка. Тут Еврейский ударный курень вновь помогал в успешных боевых операциях. Большевики, сильно ослабленные боями, 10 августа в паническом страхе отступили с прежних позиций, поспешив на северо-запад – к Староконстантинову. В погоню за вражескими войсками пустились ХХI бригада и Еврейский ударный курень, остановившись лишь в с. Верховцы недалеко от Проскурова. Там командир куреня получил приказ от командования I корпуса УГА перейти в с. Лука Барская, где располагался корпусной штаб. Приказ этот был вызван тем, что в предыдущих боях курень не только отличился, но и понес значительные потери, кроме того, был подчинен ХХI бригаде лишь временно. В Луке Барской курень стал охраной штаба I корпуса УГА.

Чуть позже со штабом корпуса ударный курень перешел в Браилов, а оттуда – в Винницу, где нес охрану города и выполнял гарнизонные функции. После значительных побед наших войск под Калиновкой и Бердичевом и по занятии этих городов курень, вместе со штабом I корпуса, перешел прямо в Бердичев, где продолжал выполнять те же функции. 28 августа, после взятия Казатина и Фастова, курень перешел с корпусным штабом в Фастов. Тут курень был подчинен командованию VI бригады, с которой участвовал в наступлении на Киев. В качестве авангарда бригады, курень первым дошел до предместий Киева – станции Святошино, занял ее и удерживал до общего отхода УГА из Киева. После оставления Святошина ударный курень обеспечивал отход VI бригады через реку Ирпень. Соединившись за Ирпенем с VI бригадой, курень отступал с ней на Фастов, Попельню, Казатин, аж до Бердичева. Тут по приказу командования I корпуса курень был откомандирован в распоряжение штаба – в Бердичев.

В Бердичеве своей гуманностью и примерным поведением курень завоевал большую популярность среди населения, причем командир куреня пор. Ляйнберг получил от городской управы разрешение провести мобилизацию еврейской молодежи. Командование I корпуса позволило куреню провести мобилизацию, а вместе с тем дало время на отдых и реорганизацию. Благодаря этим обстоятельствам курень пополнился добровольцами из числа евреев и украинцев. При отступлении из Бердичева в октябре 1919 года курень перешел с корпусом в Казатин.

Но немилосердный ангел смерти, сыпной и возвратный тиф, свирепо уничтожал ряды борцов-идеалистов за лучшую долю и свободу своих близких, стонущих под гнетом лядским, как и под московским ярмом – судьбу и свободу еврейского и украинского народов. Жнива смерти были богатые. Две трети Еврейского ударного куреня, две трети сынов того угнетаемого народа, который угнетатели 24 апреля 1920 года в Сан-Ремо признали свободным, отошли с честью, славой и добрым именем в страну, где неизвестна ни ненависть, ни зависть, ни злоба и... пусть земля им будет пухом!.. Лишь небольшая горстка из этого куреня, горстка верных украинских сынов, борцов ЗУНР, пришла в распоряжение верховного командования УГА в Виннице.

Там она исполняла какое-то время караульную службу в городе. Когда же ее ряды еще больше поредели, верховное командование Галицкой армии было вынуждено расформировать этот курень и распределить оставшихся бойцов по другим частям» (Нахман Г-р. Передiсторiя i iсторiя Жидiвського пробоэвого курiня I корпуса УГА // Украiнський Скиталець. – Ч.5. – Лiберцi, 1921. – С.17-21).
Судьба бойцов Еврейского ударного куреня сложилась по-разному. Кое-кто из них тогда же, в начале 1920 года добрался до Одессы, где вместе с остатками Одесской еврейской дружины вскоре выехал в Палестину (Жиди в УГА//Календар-альманах Червоноi Калини на 1922 р. – Львiв, 1921. – С.132). Большинство же евреев, служивших в курене, либо остались в Восточной Украине, либо, как поручик Соломон Ляйнберг, вскоре вернулись в оккупированный поляками Тернополь. Для некоторых из них, в том числе – и для Ляйнберга, это стало роковым решением. Организатор и командир Еврейского ударного куреня поручик Соломон Ляйнберг был замучен поляками в тернопольской тюрьме в 1920 году.

Еврейский вопрос в Галицкой армии

Кроме конно-пулеметной сотни четаря Ротенберга и Еврейского ударного куреня поручика Ляйнберга, известно, по меньшей мере, еще одно еврейское формирование в составе УГА, хотя не исключено, что были и другие. Впрочем, просуществовало оно недолго и решительно ничем не отличилось. Это – еврейский отряд при 11-й Стрийской бригаде УГА.

Отряд был сформирован приблизительно в начале июля 1919 года из всех имеющихся в составе 11-й бригады евреев и принятых во время контрнаступления против поляков добровольцев. Отряд насчитывал всего около 70 человек, причем костяк его составляли посыльные, телефонисты и пр. небоевой элемент. Командовал отрядом за неимением в бригаде офицеров-евреев унтер-офицер. 18 июля 1919 года отряду впервые было поручено боевое, причем очень ответственное задание: обойти небольшой лесок, в котором засели поляки, и после атаки украинских войск в лоб не дать противнику уйти из этого леска. Украинские части атаковали, поляки действительно побежали, наткнулись на еврейский отряд, и... разогнали его (Г.Г. Бiй 11 бригади пiд Черчем//ЛЧК. – Ч.11. – Львiв, 1931. – С.19). Поскольку основная масса бойцов отряда разбежалась, то после боя восстанавливать еврейский отряд уже не стали.

Небольшой прилив евреев-добровольцев в УГА наблюдался лишь во время июньского контрнаступления украинских войск. Когда же в середине июля 1919 года армия начала отступать за Збруч – в Восточную Украину, подавляющее большинство добровольцев разбежалось по домам, и в первую очередь – евреи.

В первых же боях на Восточной Украине УГА столкнулась с евреями уже другого рода – русскими, насквозь проникнутыми марксистскими идеями. У галицких стрельцов вызвало искреннее удивление наличие большого количества евреев в красных частях, с которыми они столкнулись на Юге Украины: в формируемых Интернациональной, Бессарабской и 45-й стрелковой дивизиях. Примерно с 17 июля до 31 августа 1919 года – со времени марша по Восточной Украине – отношение УГА к русским евреям изменилось с благожелательного на нейтрально-враждебное. И это при том, что галичане никогда никого не грабили, ничего не отбирали, за все всегда платили и тем более – не были причастны ни к одному еврейскому погрому.

Но больше всего галицких стрельцов возмутило то обстоятельство, что утром 31-го августа, при вступлении в оставленный красными войсками Киев, их встретили огнем местные евреи. Нужно особо подчеркнуть, что галичане всегда относились к Киеву, как мусульмане к Мекке или как те же евреи к Иерусалиму, а потому можно понять крайнее озлобление галицких стрельцов по отношению к местному еврейскому населению. С тех пор хоть УГА и не устраивала погромов, но держалась от евреев Восточной Украины на предельном расстоянии.

Вообще же за весь период существования Украинской Галицкой армии в ее рядах служило едва более тысячи евреев, и это – с учетом наплыва добровольцев в конце июня – начале июля 1919 года. Подавляющее большинство из них приходилось на уже упомянутые три еврейских формирования и медиков. В некоторых бригадах (особенно – больших) среди офицерского состава попадалось по 2 – 4 еврея, но рядовых почти не встречалось.

Ярослав Тинченко

Тинченко Я. Еврейские формирования Западной Украины. Гражданская война // Егупец, № 12
 

ju.org.ua