Читальный зал

Хабенский и «Собибор»: кто кому больше нужен

В истории с созданием фильма «Собибор» только одна странность: что такой фильм не сняли уже давно. Сняли американцы с Рутгером Хауэром в главной роли, об этом уникальном случае рассказывал Клод Ланцман в своей антифашистской фреске про Холокост «Шоа», было также множество документальных лент, обрывочных сюжетов.

Но ведь у нас испокон веков как? «Когда страна прикажет стать героем – у нас героем становится любой». Прикажет. Александру Печерскому, тому самому героическому лейтенанту, что вывел из Собибора 400 человек, устроив первый успешный массовый побег из концлагеря, страна приказала оставаться безвестным. Точнее – не совсем безвестным, про него знали, о нем говорили, но как-то будто бы впроброс – ну вроде и был такой, но официальной славы не заслужил. И сейчас, перед 9 мая, его, уже почти 30 лет как ушедшего, будут вспоминать как героя, но вряд ли кто из официальных славословов вспомнит, что долгие годы Печерский был в полувакууме и умер в полной нищете.

На его похоронах в Ростове-на-Дону не гремели орудия, скорбная толпа благодарных жителей не замирала траурном молчании. Ничего этого не было – Печерский ушел тихо, в безвестности. До этого, сколько мог, работал на машиностроительном заводе, потом вышел на пенсию. После войны устроился администратором в ростовский театр, но в рамках борьбы с космополитами потерял работу и до смерти Сталина ничего не мог найти. Жили на зарплату жены.

За три года до смерти, в 1987 году, его официально пригласили в США на премьеру фильма «Побег из Собибора» Джека Голда. Печерского сыграл харизматичный Рутгер Хауэр, но прототип тогда фильма не увидел. Печерского не пустили в Америку. Чем мотивировали? Да ничем. Просто не пустили. На всякий случай.

После побега из лагеря смерти Печерский попал в партизанский отряд имени Щорса, а потом, разумеется, в штрафбат. А как еще? Он ведь был в плену, а побывавший в плену в те времена в СССР считался предателем, трусом изменником. Это другие страны о «трусости» Печерского снимали фильмы, писали книги, в любой другой стране такой человек стал бы трижды героем, его бы носили на руках, его именем называли самолеты и планеты, а у нас… Мемориальная доска на доме, где жил герой, в Ростове-на-Дону, появилась только десять лет назад. Три года назад впервые его именем была названа улица. До этого жители Ростова-на-Дону пытались представить Печерского к званию Героя России (посмертно, разумеется), но их просьбу не выполнили. Наверное, квота кончилась. Ну или просто не сочли нужным.

Словом, подвиг Печерского оказался по сути никому не нужным. Не тот это был подвиг, о котором можно было кричать на каждом углу, – ведь даже когда вроде канула в Лету борьба с космополитами, Печерский и его товарищи оставались евреями, а подвиг, совершенный исключительно евреями, приветствовать на государственном уровне было не комильфо. Сам лагерь после войны поляки стерли с лица земли, а побег 400 человек из лагеря старались вспоминать не слишком часто - множество беглецов-евреев тогда было уничтожено, выдано немцам поляками. Колоссальный, беспрецедентный подвиг замалчивался. Правда, книгу про Собибор Печерскому удалось издать сразу после войны, но с тех пор она не переиздавалась. Переиздали только сейчас, в рамках промоушна фильма. Много лет спустя появилось еще три книги об этом событии – и все. Немного.

То, что сейчас про Печерского вспомнили, – очень здорово. Ошибки предшественников надо исправлять. И фильм «Собибор» рано или поздно должен был быть снят. К сожалению, поздно, но все-таки…

Идея создания фильма принадлежала Минкульту. Поначалу в режиссерское кресло сел Андрей Малюков – режиссер профессиональный, опытный. Что там потом не заладилось – никто не знает, но в какой-то момент вместо Малюкова материализовался Константин Хабенский, а Малюков остался в титрах как художественный руководитель фильма. «Собибор» стал режиссерским дебютом Хабенского. Его имя должно было стать приманкой для зрителя. Расчет верный – фигура Хабенского для такого рода проекта идеальная – наполовину еврей, руководитель благотворительного фонда, помогающего детишкам с онкологией, хороший актер, плюс к тому не замешанный ни в каких дрязгах, не ставший героем сплетен.

Начало фильма – очень многообещающее. Сцена прибытия поезда с ничего не подозревающими евреями в концлагерь сама по себе способна вызвать мощные эмоции, но она еще очень грамотно продумана, написана и снята. Дальше ждешь продолжения в том же духе крепкой режиссуры, но фильм вдруг провисает, причем фатально. В чем тут дело – однозначно не скажешь, но ты вдруг оказываешься лицом к лицу с какой-то выжженной пустыней по части профессии. Главная причина провисания – полная беда со сценарием. Тут нет ни внятных характеров, ни историй героев. Робкие попытки дать персонажам каждому какие-то свои отличительные черты разбиваются об отсутствие драматургической грамоты. Здесь множество персонажей, но ни за одним нет его жизни, его истории, каждый из них, включая главного героя – Александра Печерского – катастрофически случаен. Отношения между героями также не имеют ни истории, ни минимальных объяснений. Кто эта девушка-красотка, что влюблена в Печерского? Откуда она? Любит ли ее герой? Мы ничего не узнаем. Это тем более удивительно, что в авторах сценария числится Александр Адабашьян, истинный профессионал.

Бледной бестелесной тенью ходит по фильму звездный Кристофер Ламберт, играющий тут главного эсэсовца, у которого свое, особое противостояние с Печерским. Истоки этого противостояния зрителю остаются не ясны, как и функция Ламберта, кроме, разумеется, приманочной.

Издержки драматургии оказались настолько существенны, что сказать о провале фильма как произведения искусства не будет преувеличением. При этом к режиссеру претензий практически нет – он в данном случае нанятая фигура, а выход в прокат фильма «Собибор» заранее расценивался как общественно-политическое явление, нежели художественное. Именно это и удручает больше всего. В Минкульте, кажется, давно забыли о предназначении кино. Там и раньше не очень верили в то, что кино - это искусство, десятая муза. В представлении этой странной структуры кинематограф – лишь движущиеся картинки, призванные выполнять им, Минкультом, поставленные задачи.

Главная из этих задач – идеологическая. Вспоминать о подвигах предков, в представлении наших властей, следует не потому, что без этого нормальный человек не может прожить полноценную жизнь, а потому, что этого требуют государственные интересы, во главе угла которых – патриотизм как цемент электората. Если кто-то думает, что неважно по каким причинам отдают дань забытым героям, главное – что отдают, сильно ошибается. По делам судят здесь и сейчас, а потом и Там – по намерениям. Лукавые намерения не создадут честной картины. Хотя справедливости ради все же отметим, что упрекнуть «Собибор» в лукавстве, передергивании правды было бы несправедливо. Все-таки авторы и режиссер постарались. Но не получилось. Впрочем, наверняка найдется огромное количество людей, которых фильм, что называется, «пробьет».

Скажем так: по отношению к истории, к героям Собибора все честно. По отношению к кинематографу – нет. Кино все же надо уважать и не позволять себе превращать его в идеологическое орудие.

Ну и не сказать в заключение, что пять процентов с каждого билета пойдет деткам с онкологией, нельзя. И это, наверное, главная роль Константина Хабенского во всей этой истории. Все остальное спишется.

Екатерина Барабаш
 

u.rfi.fr