Читальный зал

Убийство евреев нацистскими солдатами. Украина, 1942. Фото Wikipedia public domain

 «Советская власть с самого начала знала об уничтожении евреев»

В ближайшее время в одном из самых престижных в научном мире издательстве Оксфордского университета выйдет монументальное исследование, посвященное движению сопротивления в Европе. Автор этого уникального труда – израильский военный историк Яков Фальков,  преподаватель Тель-Авивского университета и Междисциплинарного центра в Герцлии. Кроме того, он завершил работу над книгой «Между Черчиллем и Гитлером», где, в частности, впервые публикуются сделанные им открытия после длительной работы в архивах, проливающие свет на трагические страницы истории Польши во время Второй мировой войны.

«Я поставил перед собой, казалось бы, невыполнимую задачу: воссоздать объективную картину сопротивления нацистам, не руководствуясь эмоциями и не подчиняясь существующим политическим направлениям, а опираясь исключительно на факты и архивные изыскания. Я вообще считаю, что очень плохо, когда история используется властью, когда эта власть присваивает – или пытается присвоить – монополию на истину. Историк, как врач, должен отрешиться от эмоций, чтобы добиться результата, представив всю пеструю мозаику фактов и не поддаваться соблазну сыграть в «поддавки» с какой-либо из заинтересованных сторон», – сказал Яков Фальков в беседе с «Деталями».

Его работа под эгидой Оксфордского университета началась с того, что почти десять лет назад представители Оксфорда обратились в мемориальный центр «Яд Вашем» в поиске материалов об антинацистском сопротивлении в Европе. Они запросили также исследователя, который был бы хорошо знаком с историей партизанского движения как на территории СССР, так и в Европе. Причем англичане изначально не хотели включать в проект российских экспертов - из-за их ангажированности.

– Меня им «сосватал» профессор Дан Михман, глава международного Института по изучению истории Катастрофы при «Яд Вашем», – вспоминает Фальков. – Так я вошел в группу исследователей, которая занималась воссозданием общей картины сопротивления нацистам, анализировала, как взаимодействовали по всей Европе различные группы, организации, подпольщики, партизаны. Это очень интересно, в особенности, если экстраполировать весь накопленный тогда опыт на деятельность современных группировок. Таких, к примеру, как «Исламский джихад», который создал целую сеть своих ячеек – все они связаны между собой, ездят друг к другу, обмениваются опытом, совершенствуют методы борьбы с противником.

До сих пор не было столь обобщающего исследования – как правило, ученые занимались локальными темами. Кто-то писал про советских партизан, кто-то - про югославских, а еще один - про французское Сопротивление. В результате книгу страниц на четыреста мы писали много лет. Все это время я жил на две страны, между Израилем и Оксфордом. И, вот, наконец, книга выходит в свет.

– Вероятно, в книге много редких документов?

– Мне повезло: я отыскал феноменальное собрание документов по интересующему меня вопросу в архиве Вашингтонского музея Катастрофы. Оказалось, что там десятилетиями собирали материалы о Катастрофе со всего мира, в том числе из архивов бывшего СССР. Возможности для этого у них есть, потому что музей частично находится на правительственной дотации и поддерживается Госдепартаментом. Поэтому когда, к примеру, представитель музея приезжает по делам в Украину и встречается с начальником СБУ, то он приходит на встречу не один, а вместе с послом. Так же американцы ухитрились в лихие девяностые получить от ФСБ потрясающие архивные документы НКВД, связанные с Катастрофой. И там же - впечатляющая подборка материалов по Украине и Беларуси.

– Оригиналы?

– Нет, конечно – ксерокопии. Зато теперь, если ты занимаешься изучением этого периода, необязательно разъезжать по странам бывшего СССР – все сосредоточено в одном месте. Кроме того, очень много документов в «Яд Вашем», два этих учреждения дополняют друг друга.

И вот два года назад, получив престижную стипендию, я отправился в Вашингтон, где провел полгода, работая в архиве по теме «Советская разведка и Холокост». Изначально я полагал, что ограничусь периодом с 1941 по 1945 годы, а когда перелопатил весь материал, понял, что не встраиваюсь в отведенные мною самим рамки, что у меня вырисовывается картина, начиная примерно с 38-го года, включая Хрустальную ночь, аншлюс Австрии, высылку польских евреев, раздел Польши...

Тогда в донесениях советской разведки уже фигурировала еврейская тема. Она не была главной, но, тем не менее, Советы не просто знали о существовании «еврейского вопроса», но и держали его в поле зрения, особенно после раздела Польши. Вермахт располагался на территории западной части генерал-губернаторства, как стали именовать Польшу, и военная разведка сообщала, что там активно строят укрепления, расширяют трассы, и на всех этих строительных работах вовсю используют евреев, согнанных в гетто. Сообщения о «еврейском вопросе» были не спорадическими, а шли постоянно.

Эта тема не была закрыта и с окончанием войны. СМЕРШ в Берлине отлавливал бывших преступников, коллаборационистов, потом их рассортировывали по лагерям, передавали данные в  государственные комиссии по расследованию преступлений нацистов, оккупационных властей. Вся кухня, как происходило сотрудничество, как информация перетекала из одной организации в другую – все это потрясающе интересно!

Более того, как ни странно, КГБ по сути оказался единственной из спецслужб, которая охотилась на нацистов и их пособников вплоть до 1991 года. У меня сегодня есть документы с подписью Горбачева – он подписывал следственные дела, которые КГБ вел в конце 80-х. И, обладая теперь знаниями обо всем этом, я могу выстроить и проследить политику советских спецслужб от Сталина до Горбачева: как они вначале массово сажали всех, используя обвинения в причастности к убийствам невиновных, как при Хрущеве реабилитировали опять же всех, включая людей, у которых руки были в крови, как происходила амнистия, как работали реабилитационные комиссии. Как при Брежневе, и особенно при Андропове и Горбачеве, представители спецслужб уже поздней выучки критиковали своих хрущевских коллег за то, что они пропускали сквозь пальцы эти дела и не ловили достаточно этих убийц, и в чем разница, допустим, между  хрущевским КГБ, и потом андроповским, и горбачевским. Пока что я – единственный человек, который этим занимается.

– С чего началось партизанское движение во время Второй мировой войны?

– С оккупации Польши. Поляки начали уже в конце 1939-го выстраивать так называемое «подпольное государство», имевшее в том числе и разветвленную боевую и разведывательную систему. А советское партизанское движение – в июле-августе 1941-го. Но серьезная работа началась лишь в конце мая 1942-го. Тогда же начала развертываться система спецшкол и курсов по подготовке командного состава и рядовых партизан, включая разведчиков.

– Как соотносилась партизанская разведка и еврейский вопрос?

– Здесь можно говорить о феномене, которому я пока не нахожу объяснения. Меня, кстати, об этом спрашивали на лекциях в университете Гейдельберга. Там возникла оживленная полемика, в которой участники пытались ответить на вопрос: почему все эти сотрудники НКВД, партизаны, подпольщики в условиях жесткой немецкой оккупации находили возможность сообщать наверх о зверствах по отношениях к евреям?! И делали это по собственной инициативе – я не нашел ни одного указания от центральных властей или главного штаба партизанского движения. Начиная с августа 1941 года низовые ячейки партизанской разведки постоянно сообщали вышестоящему начальству, вплоть до Сталина, что происходит с евреями, что еврейские мужчины исчезают, что создаются гетто. Сначала эти сообщения подшивались к общим сообщениям, а где-то в 1942 году появилась отдельная рубрика «Зверства и массовые репрессии против еврейского населения». 

– То есть сталинский режим обо всем знал?

– С самого начала. Но я пошел дальше, и то, что мне удалось выяснить, «Яд Вашем» впоследствии признал настоящей сенсацией. Мне удалось найти докладную о ситуации в оккупированной Латвии, составленную на основании материалов от партизан и подпольщиков. Был, в частности, такой Иман Судмалис, вожак комсомольской организации в Лиепае: ему и его товарищам удалось пробраться из оккупированной немцами Латвии в Россию, а затем в Москву, где он представил подробный отчет.

В нем были такие строчки: «В оккупированной Латвии, как и везде, евреев откровенно уничтожают как народ». Это, пожалуй, первое сообщение о геноциде. Таких сообщений потом было много. Именно из них власти знали обо всех крупных гетто, о местах массового уничтожения евреев, о методах уничтожения, об убийствах детей и стариков. К примеру, из вильнюсского гетто осенью 1943 года бежали несколько подпольщиков и передали в Москву, что готовится полное уничтожение этого гетто. По этим донесениям можно проследить, как разворачивалась Катастрофа на территории тогдашнего СССР – от Карелии до Южной России, Крыма и Ростовской области.

–  Почему донесения, которые отправляли сотрудники НКВД, содержали сведения об уничтожении евреев?

– Видите ли, те из сотрудников НКВД, что оставались на оккупированных территориях, не относились к поколению старых чекистов тридцатых годов, поскольку многих из них тогда уже расстреляли. А это были молодые, 18–19-летние ребята, которых вместо армии призвали в НКВД, отправили на скоротечные курсы подготовки, а затем на диверсионную работу. В основном, это рядовой или сержантский состав. Они практически не застали эпоху большого террора, у них не было крови на руках. Они только знали, что все, кого арестовывали или высылали – враги народа. Более того, на их памяти в Советском Союзе никогда не уничтожали целый народ только за его происхождение. А тут нацисты официально истребляли евреев и цыган! Молодые чекисты, действительно, были шокированы. Они писали многочисленные отчеты. Я видел маленькие бумажки, исчерканные карандашом, которые передавались связным. Так как последние то и дело переходили линию фронта, они старались ничего лишнего с собой не брать, поэтому донесения писались чуть ли не на обрывках.

И в этих записках сообщалось сплошь и рядом о массовых убийствах евреев. Все это накапливалось, как снежный ком, объем донесений рос и, наконец, их суммировали, создав общую картину происходящего на оккупированных территориях за два года. В итоговом документе были большие разделы, посвященные именно уничтожению евреев. Но, как оказалось, между официальной пропагандой и тем, что знала система, существовала огромная пропасть. Система с самого начала уничтожения евреев на оккупированных территориях знала практически все, интересовалась всем и подшивала информацию к делу. Вплоть до того, что сотрудники особого отдела, которые сидели в партизанских отрядах, принимали и допрашивали беженцев из гетто. Все, что касалось уничтожения евреев, выписывали в отдельные тетрадочки и подшивали отдельно.

– То есть информация о массовых расстрелах евреев была представлена Кремлю во всей полноте?

– Информацию собирали постоянно. Вот пример: после войны, в 1947 году, в каком-то небольшом городке в Абхазии задержали бывшего украинского полицая, который сменил фамилию и скрывался. Таких НКВД искал по всей стране. И вот на первом допросе его спрашивают, что он делал, когда началась нацистская оккупация. Он ответил, что в своем родном городе пошел на службу в полицию. Второй вопрос: принимал ли участие задержанный в уничтожении евреев? Тот ответил, что когда он служил в полиции, евреев не трогали. На что следователь ему прямо заявил: хватит пороть чушь! Мы прекрасно знаем, что первым делом немцы, входя в оккупированные советские города, уничтожали евреев!

Другими словами, система знала, что произошло на самом деле. следователей обучили, подготовили, вопросы были заранее выписаны на листке. Даже в 1948 году, когда гремело знаменитое «дело врачей», параллельно одна рука системы карала евреев, а другая продолжала собирать информацию о зверствах над еврейским населением. До 1947 года в документах четко и недвусмысленно значилось – «убийство еврейского населения».

Власти все знали. На основании разведданых создавались сводные отчеты о периоде оккупации, которые переписывались в партийные отчеты. Были парткомы бывших оккупированных областей, которые уже после войны честно писали о периоде оккупации, указывая вначале на уничтожение еврейского населения, и лишь потом на убийства коммунистов. Писали, что наиболее пострадавшим элементом населения были евреи.

А в 1948–1953 годах в отчетах стали меньше писать о евреях и появился термин «мирные советские граждане», который на долгие годы остался доминирующим. 

 Марк Котлярский

detaly.co.il