Читальный зал

Менахем Бейлис в суде. Киев. Октябрь 1913 года

Отражение современности. Либералы, черносотенцы, император и дело Бейлиса

Большинство депутатов хохотали. Тогда «оратор» стал прямо грозить погромом. И это, конечно, было единственное место речи, в котором звучало правдоподобие.

«Бейлис кидается, как коршун, дети разлетаются подобно воробьям, но он продолжает гнаться за двумя. Один из них, Женя Чеберяк, убегает, другой, Андрюша Ющинский, попадает ему в руки. Вот и отлично. Среди белого дня, при рабочих, которые возят глину (установлено документально!), Бейлис спокойно тащит мальчика к пустой печке, как хозяйка нeсет пойманного цыпленка: дело, очевидно, к спеху. Возможно ли привлечение, арест и суд на основании обвинения, исходящего из таких предпосылок?» – пишет Владимир Короленко в репортаже о деле Менахема Менделя Бейлиса, обвиненного в «ритуальном» убийстве 12-летнего мальчика, произошедшем 110 лет назад. Писатель и публицист присутствовал почти на всех заседаниях суда и стал автором обращения «К русскому обществу (по поводу кровавого навета на евреев)», подписанного Александром Блоком, Зинаидой Гиппиус, Вячеславом Ивановым и другими литераторами.

Подобные обращения появлялись и в других странах. В мае 1912 года британский журналист Люсьен Вольф составил текст в поддержку Бейлиса. Вольф писал, что речь идет, скорее всего, об антиеврейской кампании в Российской империи, так как в то время все еще существовала черта оседлости.

Андрей Ющинский был убит в одном из отдаленных от центра районов Киева 12 марта 1911 года. Он был найден с несколькими десятками колотых ран по всему телу, и поначалу местные следователи рассматривали исключительно уголовную версию произошедшего. Тем не менее впоследствии они были от поиска виновных отстранены, и в деле – по инициативе крайне правых организаций, политиков и чиновников, включая депутатов Госдумы и министра юстиции Ивана Щегловитова, - появляется версия «ритуального» убийства, якобы для использования крови христианина для приготовления мацы. «Мы живем в странные времена. Недавно, в связи с тем же делом Бейлиса, в Государственной думе депутат Марков живописал следующую яркую картину. Дети в яркий солнечный день играют в садике, не чуя беды... Но вот к ним (среди белого дня!) уже «подкрадывается еврейский резник с кривым ножом (!) и, наметив резвящегося на солнышке ребенка, тащит к себе в подвал». Большинство депутатов хохотали. Тогда «оратор» стал прямо грозить погромом. И это, конечно, было единственное место речи, в котором звучало хотя бы некоторое правдоподобие. Картина, изображенная г. Марковым, стала чем-то вроде эпиграфа к делу, торжественно разбирающемуся теперь на глазах у всей России», – писал Короленко.

С этими событиями совпало начало обсуждения необходимости упразднить черту оседлости – отменить запрет евреям селиться лишь в определенных областях Российской империи. Российские правые были против, и им нужен был, как считал впоследствии советский юрист Генри Резник, аргумент, позволявший затормозить процесс справедливого уравнивания прав граждан страны.

Процесс над Бейлисом начался два года спустя после его ареста, обвиняемого оправдали, однако определенные исторические параллели с современностью в нем просматриваются, как считает историк Анатолий Подольский, директор Украинского центра изучения истории Холокоста:

– На мой взгляд историка, дело Бейлиса для истории киевского еврейства, еврейства Российской империи, когда Украина еще не имела государственности, да и сейчас – очень важное. Во-первых, это образец государственного антисемитизма, который в Российской империи был абсолютно легитимным: речь и об отношении общества, и о законах, и о стереотипах, и о бытовых вещах. Это касается в том числе идеологии власти 110 лет назад, когда произошло убийство Андрея Ющинского, из-за которого потом судили Менахема Менделя Бейлиса: антисемитизм был чертой этой власти. Если говорить об историческом контексте, то в 1903 году был страшнейший погром в Кишиневе. В 1905 году были погромы в Киеве и Одессе, которые очевидно были спровоцированы тогдашней царской властью России. В отчетах сенаторов Турау и Кузьминского, которые расследовали произошедшее, говорится о «жидотрепке» – так в народе говорили о погромах. После революции 1905 года и царского манифеста погромы снова спровоцировали: кто виновники, кто не дает жить народу? Конечно, евреи. Тогда, в 1905 году, уехал из Киева Шолом-Алейхем: он написал, что боится за свою семью, за себя, что он очень любит Киев, но он боится. Исходя из документов, полицмейстеры Киева и Одессы получили указания из Петербурга – помогать погромщикам. Не помогать жертвам, не спасать людей, которым грозит опасность, а помогать погромщикам. Полиция помогала преступникам, и это тоже очень характерно для самодержавия, тоталитарных режимов, сталинской, гитлеровской диктатуры, когда служба безопасности или другие государственные органы вступают в сговор с уголовниками или маргинальными движениями. Погромы тогда начались по приказу из Петербурга и так же закончились – по приказу из Петербурга.

А через шесть лет арестовывают еврея Менделя Бейлиса: типичного жителя черты оседлости, который замкнулся в своем кругу… Он был приказчиком на кирпичном заводе Ионы Зайцева, одного из крупных меценатов Киева, купца первой гильдии. К делу Бейлиса подключились черносотенные организации: Народный союз имени Михаила Архангела, «Двуглавый орел» и прочие, которые считали, что речь идет о ритуальном убийстве, и призывали к расправам над евреями. Этот тезис - «бей жидов, спасай Россию» – до сих пор не исчез, и это ужасно. Я только могу благодарить Бога, что Украина ушла из этой империи, но как это тяжело... империя не отпускает.

Марина Егорычева (Глаголева), родственница Александра Глаголева - православного священника, который заявил на суде, что закон Моисея из Ветхого Завета запрещает пролитие человеческой крови и употребление ее в пищу, вспоминала, что накануне вынесения приговора «в Киеве витал дух погрома». Если бы Бейлиса не оправдали – он бы начался.

– Вы упомянули черносотенные имперские организации - Союз имени Михаила Архангела и «Двуглавый орел». Какую роль они сыграли в деле Бейлиса?

– Они выступали в газетах, организовывали митинги. Это было для них доступно, так как они финансировались из государственной имперской казны (Союз имени Михаила Архангела – более позднее название Союза русского народа, которому покровительствовал император Николай Второй. – прим. РС). Они открыто распространяли антисемитские тексты, что евреи используют кровь христианских младенцев, что евреи вообще враги славян, враги России, они распяли нашего Бога... То есть весь набор юдофобии. Безусловно, они подогревали предпогромные настроения своими выступлениями. Важно другое. Что это, на мой взгляд, продолжается. Очевидно, что и в современной Российской Федерации государство использует ультраправых, а это всегда опасно. Потому что диктатура, авторитаризм, тоталитаризм пользуются услугами маргинальных, уголовных и других групп и сегодня, в этом вся беда.

В начале прошлого века роль этих организаций состояла в том, чтобы подогревать антисемитские настроения, и это им, безусловно, удавалось. И удивительно (и слава Богу!), что суд присяжных, который состоял из людей не всегда хорошо образованных, но людей чувствительных, украинских крестьян… на эту провокацию не поддался. Ведь на суде было два вопроса. Первый вопрос: виновен ли Мендель Бейлис в убийстве мальчика Андрея Ющинского, и второй вопрос: употребляет ли еврейский народ христианскую кровь в ритуальных целях. Так вот, известно, что на первый вопрос ответили отрицательно, что Бейлис не виноват. Виновными были уголовники из банды Веры Чеберяк, и именно Петербург решил расследовать это дело как дело против еврея, ведь из Петербурга в Киев прибыл следователь и так далее. Второй вопрос остался без ответа. Многие литераторы писали тогда, что, раз он остался без ответа, всегда можно опять обвинить евреев и это очень тревожно.

– Видите ли вы исторические параллели дела Бейлиса с современностью? И что нам произошедшее 110 лет назад говорит сегодня?

– Вы мне напомнили этим вопросом о министре юстиции Российской империи Иване Щегловитове, антисемите, который был инициатором того, чтобы убийство Ющинского расследовалось как ритуальное убийство. Дал из Петербурга указание. Об этом говорится в монографии «Царская Россия и дело Бейлиса» А. Тагера и в других источниках.

В 2014 году, когда оккупировали крымский полуостров, оторвали часть Донецкой и Луганской области, какая была терминология: не власть Украины, а киевская власть, что дескать власть в Киеве – антисемитская, угрожает евреям. А на самом деле евреям угрожает всегда российский антисемитизм: он был всегда одним из самых страшных, таким и остается. Либо он открытый, либо латентный. И еврейская община в 2014 году выступила с письмом к Путину, сказала: нас не надо защищать, мы украинские граждане, мы разделяем судьбу своей страны, только не трогайте нас. Современные украинские евреи выступили в поддержку мирного движения против преступника Януковича, который был президентом Украины, за мирное движение Майдана и революции достоинства. Евреи вместе с украинцами, русскими, армянами, азербайджанцами, разными людьми разного этнического происхождения, гражданами Украины, боролись за украинский суверенитет, свободу, за достоинство человека. Поэтому, безусловно, речь в данном случае об уроках прошлого. Если их честно не осмыслить, если о них не думать, о них не помнить, то всегда это может повториться, причем в еще более ужасной форме. Замечательный российский философ Сергей Аверинцев в начале 2000-х выступал в Киеве, в университете, он обращался к молодым людям и говорил: «Берегите демократию, потому что тоталитаризм может в любой момент вернуться. Вы даже не почувствуете, как вы его сами и вернете под хорошими лозунгами и словами». Опасность тоталитаризма всегда существует. И дело Бейлиса нам напоминает о том, что мы должны быть честны и постоянно анализировать то, что происходит рядом с нами, – говорит Анатолий Подольский.

Несколько лет назад художница Анна Звягинцева выиграла конкурс на памятный знак, посвященный делу Бейлиса, который вскоре установят в Киеве. По ее словам, сейчас происходит процесс получения разрешительных документов, который продвигается крайне медленно. В данном случае речь не идет о привычной для памятных знаков форме: о происходившем в Киеве более ста лет назад будет напоминать троллейбусная остановка, часть которой будет в виде тюремной решетки, внутри которой будет расположена скамейка.

Среди элементов памятного знака художница собирается использовать и снимок макета первой версии памятника Богдану Хмельницкому, который стоит на площади по соседству со зданием суда, в котором происходил процесс над Бейлисом. В этой первой версии памятника предполагалось, что конь Хмельницкого будет сталкивать вниз со скалы фигуры польского шляхтича, еврея-арендатора и иезуита, а рядом малоросс, русин, белорус и великоросс слушают песню кобзаря. Из-за недостатка средств и протестов киевлян постамент не был украшен задуманными фигурами, и статую водрузили на каменное основание, сохранившееся поныне. Памятник установили в Киеве в 1888 году, однако его история свидетельствует о настроениях в обществе, которые характеризовали появление обвинений о «ритуальном убийстве». Художница Анна Звягинцева рассказывает о своем проекте:

– Я знала о деле Бейлиса, всю его историю и раньше, но когда я начала работать над идеей памятного знака, то обратила внимание на деталь, что обвиняемый очень долго находился в заключении и ждал приговора. За это время он просто сидел и ждал, ничего не происходило. Это обычная ситуация для судебных дел и в Украине, и, думаю, в постсоветском пространстве. Часто обвиняемый просто сидит, ожидая продвижений по своему делу, и это может тянуться очень долго. На этом я сфокусировала внимание. Ведь автобусная остановка – это место, где люди сидят и ждут транспорта. Помимо этого, я думала о том, что на месте Бейлиса мог оказаться кто угодно, поэтому возникла клетка, рисунок которой будет нанесен на часть остановки – в нее попадает любой прохожий, и он оказывается в роли подсудимого. Для меня в данном случае было важно, что случайный человек выдернут и использован системой в своих целях. Приблизительно десять лет назад я ходила на суды, когда моих друзей судили за активизм. Их тоже судили очень долго. Тогда возникла моя первая работа на тему суда, я сделала клетку, только вязаную. Это был образ длительного процесса, с одной стороны, и одомашнивания, что ли, с другой. Ведь когда участвуешь в судебном процессе, ты уже знаешь, как выглядит судья, как выглядит прокурор, адвокат.

Памятный знак, посвященный делу Бейлиса, появится рядом со зданием суда, где происходил процесс. Это здание до сих пор принадлежит суду, так же как и тогда. И я надеюсь на реакцию активного зрителя, как я его определяю. Есть пассивный зритель, который вообще ничего не заметит, а есть активный, который поймет задумку и окажется в немного уязвимой ситуации: вдруг обнаружит себя на месте подсудимого, или на месте слушателя, адвоката, потому что лавки будут стоять напротив. Они развернуты как бы в сторону этой клетки, и получается, что все участники - зрители этого памятного места – окажутся в определенной роли. И эта роль уязвимая, не совсем удобная. Мне хотелось создать некомфортную атмосферу, потому что современное искусство в моем понимании – это вообще не о комфорте. Это создание ситуации, которая задает вопросы. Один из элементов этой остановки - бетонная стена, на которой будет напечатана информация, как будто это страница газеты. Форма газеты была выбрана потому, что дело Бейлиса имело большой резонанс из-за реакции прессы: тогда впервые на первой полосе опубликовали не портрет царя, не какой-то красивый вид с открытки, а портрет убитого мальчика – Андрея Ющинского. Это имело эффект разорвавшейся бомбы. И СМИ несут ответственность за то, как это дело разворачивалось и воспринималось, – говорит художница Анна Звягинцева. Свой проект она реализует совместно с архитектурным бюро ФОРМА и дизайнером Аленой Соломатиной.

Александра Вагнер

svoboda.org