Читальный зал

Варшавское гетто. Фото  Wikipedia public domain

Между жизнью и смертью: еврейская медицина времен Катастрофы

«Роль еврейских медиков в гетто не поддается полному описанию. Они наладили систему оказания первой помощи; оказывали стоматологические услуги; ухитрялись организовать функционирующие больницы; боролись с голодом, диареей, вшами, тифом и туберкулезом… Но самое поразительное, что в этих условиях они еще и проводили научные исследования, результаты которых сохранили до сих пор как практическую, так и научную ценность!»

Доктор Йорам Зандхауз специализируется в педиатрии, неврологии и вопросах детского развития, а кроме того, погружен в исследовательскую работу: изучает деятельность врачей-евреев в период Катастрофы европейского еврейства. «Тема очень обширна, в ней три больших составляющих: медики в гетто, медики в концлагерях и медики в партизанском движении. Я сосредоточился на первых двух, взяв за основу положение в Варшавском и Лодзинском гетто», – рассказал он в интервью «Деталям».

Зандхауз искал сведения в архивах Нью-Йорка и «Яд Вашем». Он общался с Мареком Эдельманом, одним из немногих доживших до наших дней участников восстания в Варшавском гетто, который по профессии был врачом-кардиологом. Недавно труд доктора Зандхауза под названием «Повседневная жизнь во время Катастрофы» был опубликован Хайфским университетом.

Перед врачами-евреями, узниками гетто и концлагерей, возникали тяжелые дилеммы: врачи-нацисты, проводя эксперименты на людях, требовали от еврейских медиков заниматься отбором узников для них.

– Такой вопрос возникает в экстремальных ситуациях: должен ли врач спасать людей вне зависимости от того, кто они? Врачей-нацистов, проводивших опыты над людьми, такой вопрос не беспокоил. Евреи в лагерях для них были не людьми, а функциями. Они брали человеческий материал, проводили над ним опыты, а результаты передавали в исследовательские учреждения. Естественно, не требовалось никаких особых разрешений в связи с опасностью для жизней испытуемых. Но они не хотели сами мараться отбором «материала», поэтому к каждому нацисту-врачу был в обязательном порядке прикреплен врач-еврей, который и занимался селекцией. Вот где дилемма! Мне трудно представить себе глубину мучений тех, кто был вынужден отбирать людей на смерть. Пусть даже они понимали, что в любом случае отбракованных заключенных ждала смерть, только уже в газовых камерах.

Я бы сказал, что врачи-евреи постоянно находились между молотом и наковальней: с одной стороны, они пытались облегчить участь своих соплеменников, с другой – им самим грозила смерть. Многие не выдерживали и кончали жизнь самоубийством. Мало кто выжил под таким давлением.

– А что происходило в гетто?

– Врачи, работавшие в Варшавском гетто, смогли ценой невероятных усилий остановить эпидемию тифа. Кстати, по своим симптомам тиф в чем-то схож с коронавирусом… В 1940 году, после создания по решению генерал-губернатора Ганса Франка Варшавского гетто, его обитателей стал косить тиф. К тому моменту там находилось более 400 тысяч человек. Но врачи остановили распространение смертоносного вируса, несмотря на то, что не было вакцин. Они ввели жесткие правила социального дистанцирования, требовали соблюдения гигиены, изолировали заболевших. К тому же медики вели серьезную разъяснительную работу среди населения, и их распоряжения выполнялись.

– То есть система здравоохранения в гетто была определенным образом структурирована?

– Конечно, особенно вначале. В Варшавском гетто оказывалась первая медицинская помощь, действовали поликлиники, аптеки и даже больница. Непостижимым образом удалось доставить туда рентгеновское оборудование! Всей медицинской системой руководили главврач и административный директор. Такой же четкий системный медицинский подход отличал и гетто в Лодзи.

Скажем, среди проблем, которые приходилось решать медикам – дефицит витаминов, сердечно-сосудистые заболевания, сахарный диабет, а у детей – дифтерия или менингит. Нам удалось установить численность персонала: в 1940 году в Лодзинском гетто  работали 94 врача, 129 фармацевтов и их помощников, 464 медсестры и медбрата, 61 стоматолог, там действовал 481 стоматологический кабинет. А в Варшавском гетто, помимо прочего, существовала медицинская школа, которая занималась подготовкой медсестер.

– В гетто проводили и научные исследования?

– Это поражающий воображение пласт нашей истории. Связан он, прежде всего, с именем Исраэля Миликовского – врача-дерматолога, фигуры безусловно сложной. Отношение к нему непростое, поскольку он занимал пост главы медицинского департамента в Юденрате Варшавского гетто.

– Само по себе слово Юденрат у многих вызывает неприятную ассоциацию...

– Люди, входившие в состав Юденрата, вынуждены были делать то, что им приказывали нацисты. Тот же Миликовский, выполняя приказ, организовывал «детский транспорт». В свое оправдание он говорил, что пошел на это ради спасения остальных. Но, насколько мне известно, те, кому удалось выжить после ликвидации гетто, никогда не говорили доброго слова в адрес Миликовского. В конце концов, его самого в 1943 году отправили в Треблинку, и по дороге он покончил жизнь самоубийством. Так же, как и Адам Черняк, возглавлявший Юденрат Варшавского гетто.

Разумеется, далеко не всех в Юденрате стоит оправдывать. Но все же случай с Миликовским представляется иным, особенно с учетом беспрецедентного исследования, которое он провел вместе с 28 другими врачами. Дело в том, что в 1942 году нацисты решили уморить Варшавское гетто голодом, доведя суточный рацион обитателей до 180 калорий в день. Для сравнения, суточный рацион немцев составлял примерно 2000 калорий. Нацисты все рассчитали, решив, что таким образом гетто исчезнет само по себе. Евреям, однако, удалось организовать «черный рынок», через который проходило более 80 процентов продуктов, да еще и «Джойнту» удавалось распределять горячие супы.

Так вот, врачи во главе с Миликовским решили в этих условиях заняться изучением патологии и физиологии голода или «болезни голода». При этом были соблюдены все требуемые для исследования стандарты. Изучались метаболизм, влияние на сердечно-сосудистую систему, офтальмологию и даже трансформацию иммунной системы. Хотя нацисты запрещали евреям заниматься в гетто научной деятельностью, а многие из исследователей и сами были физические истощены. И все же эта работа была завершена, более ста человек находились под наблюдением и постоянно проходили обследования, результаты труда были обобщены, а рукопись затем тайно вывезли из гетто. Она сохранилась благодаря польском врачу Витольду Орловскому, затем ее переправили в США. И по сей день это исследование считается одним из лучшим в мире.

В это же время их коллеги-нацисты будто поставили себе цель отречься от любого проявления гуманизма. Они продвигали идею эвтаназии, принимали участие в создании лагерей смерти… У всех на слуху имя доктора Йозефа Менгеле, ставившего опыты на живых людях в Освенциме, но жаль, что куда реже поминают недобрым словом врача-психиатра в Треблинке: 32-летний австриец Ирмфрид Эберль был первым комендантом концлагеря в Треблинке и прославился массовым уничтожением евреев в газовых камерах, особо специализируясь на истреблении детей. Его называли «доктор эвтаназии». Когда я рассказывал об этом в лекциях, в том числе в Нью-Йорке, слушатели отказывались верить, что одни врачи даже под страхом смерти сохраняли верность гуманистическим принципам, а другие становились убийцами.

Я должен был выступать в прошлом году на семинаре ЮНЕСКО в Португалии, но из-за пандемии его перенесли на март 2022 года. Тема – врачебная этика и дилеммы, возникающие перед медиками в критических ситуациях. Это очень трудный вопрос, которым надо заниматься и который сейчас изучают во многих мединститутах мира.

– Планируете продолжить исследование?

– Я сейчас исследую другую тему – дети во время Катастрофы. Информация разрознена, не систематизирована, мало изучена – но материалов очень много, и мне помогают студенты.

Марк Котлярский, «Детали»

etaly.co.il