Комментарии и анализ

Иосиф Зисельс. ЕАЕК – от истории создания до смены курса. Часть первая

Сопредседатель Ассоциации еврейских организаций и общин (Ваада) Украины Иосиф Зисельс дал интервью сайту Ваада и ответил на вопросы, связанные с историей и деятельностью Евроазиатского еврейского конгресса, одним из учредителей которого является Ваад, и ситуацией, приведшей к выходу организации из амуты «Евро-Азиатский еврейский конгресс»

– Прежде всего хочу попросить Вас рассказать об истории Евроазиатского еврейского конгресса.

– Для того, чтобы объяснить, что такое Евроазиатский еврейский конгресс, необходимо понять структуру еврейского мира вообще, и Всемирного еврейского конгресса, в частности.

Всемирный еврейский конгресс – это структура, созданная в 30-е годы ХХ века выдающимся деятелем международного сионистского движения Нахумом Гольдманом для того, чтобы объединить усилия различных еврейских общин мира в условиях, когда к власти рвались нацисты, существовали большие проблемы у евреев, как в Советском Союзе, так и в других странах. Всемирный еврейский конгресс должен был защищать права евреев в странах проживания. Понятно, что в условиях тоталитарных режимов, как в Советском Союзе, так и в нацистской Германии, сделать это было невозможно. Но тем не менее, эта организация создавалась для того, чтобы помогать евреям, оказавшимся в сложных социально-экономических, политических и иных обстоятельствах.

Структура конгресса такова, что каждая еврейская община страны является напрямую членом Всемирного еврейского конгресса. Сейчас во Всемирном еврейском конгрессе более ста стран представлены своими еврейскими общинами. Таким образом, практически все страны, где есть более-менее ощутимое количество евреев, имеющих организационные структуры, представлены во Всемирном еврейском конгрессе. Подчеркиваю – напрямую.

Для некоторой простоты структурированности они объединены в несколько континентальных секций. До 1991 года это были Североамериканский еврейский конгресс, вернее, Североамериканская секция, Южноамериканский еврейский конгресс, Европейский еврейский конгресс, Австралийский еврейский конгресс и Южно-Африканский еврейский конгресс. Кроме этого существовала Израильская секция Всемирного еврейского конгресса.

Создание ЕАЕК

В 1991 году наш московский коллега, профессор Михаил Членов, предложил создать Евроазиатский еврейский конгресс из общин, образовавшихся на постсоветском пространстве, и стран, не вошедших в другие континентальные конгрессы и секции.

– Как отдельную секцию?

– Да, как отдельную Евроазиатскую секцию. И формально она была создана. В 1991 году прошла съезд – Пленарная ассамблея Всемирного еврейского конгресса. Мы уже присутствовали на этом съезде, и там было заявлено о создании такой секции. Десять лет эта секция фактически состояла их трех человек. Озвученное намерение, однако, не было подтверждено ни структурой, ни деятельностью. И только в 2001 году в Иерусалиме, во время очередной Пленарной ассамблеи Всемирного еврейского конгресса, мы приступили к созданию собственно ЕАЕК в том виде, в котором он существовал до весны 2018 года.

То есть, повторюсь, десять лет Конгресс существовал номинально. Осенью 2001 году я, предварительно поговорив с Михаилом Членовым, провел переговоры с Александром Машкевичем, крупным еврейским бизнесменом из Казахстана, о том, что мы готовы предложить ему пост президента Евроазиатского еврейского конгресса. Номинально эта должность была за Михаилом Членовым. Поскольку, из трех человек, которые до этого составляли Конгресс, он как бы считался президентом организации, не существующей, но обозначеннойна карте Всемирного конгресса.

Мы договорились с Александром Машкевичем о том, что создаем под его президентством Конгресс, и договорились, на каких условиях. Это был, повторяю, октябрь 2001 года. В 2002-м мы провели в Москве учредительный съезд Евроазиатского еврейского конгресса, на который пригласили известные нам общины. Это были еврейские общины из стран бывшего СССР, а также из сопредельных стран. Несколько из Восточной Европы, Юго-Восточной Азии, Австралии и др.

Александр Машкевич выделил деньги на офисы, печатные издания, на проекты и программы, и мы начали работать. Фактически с 2002 года. Формально учредителями Евроазиатского еврейского конгресса стали три организации: Еврейский конгресс Казахстана во главе с Машкевичем, Ваад России во главе с Членовым и Ваад Украины во главе со мной. Три организации стали первыми членами нового Конгресса. В него также вошли 16 организаций из разных стран, включая Австралию, Японию, Монголию, Болгарию и других стран. То есть, не только общины бывшего Советского Союза. Общины стран Балтии отказались войти в Конгресс.

– Чем мотивировали свое желание войти в Евроазиатский еврейский конгресс Япония, Монголия, Австралия?

– Мы их уговорили, потому что они не были должным образом представлены во Всемирном еврейском конгрессе. То есть, мы давали голос общинам, входившим в Евроазиатский конгресс. Замечу, что континентальная секция имеет определенные права во Всемирном еврейском конгрессе. Она направляет своего руководителя в так называемый Steering committee, высший орган управления Всемирного еврейского конгресса, состоящий из десяти человек и принимающий решения. Это достаточно важное обстоятельство, дающее возможность озвучивать голоса общин,которые обычно не были слышны во Всемирном конгрессе. А таких больше ста. Кроме того, каждая континентальная секция имеет также право делегировать во Всемирный еврейский конгресс одного вице-президента, что тоже неплохо. От Конгресса в Steering Committee был представлен Александр Машкевич. Правда, это больше почетная, нежели функциональная должность.

Десять лет мы активно развивались. Были созданы три офиса – Казахстанский, Киевский и Московский. Казахстанский отвечал за финансирование, Московский – за внешнюю дипломатическую деятельность, контакты с различными организациями и Всемирным конгрессом, т.е. выполнял  представительские функции, а Ваад Украины – Киевский офис – отвечал за межгосударственные, межобщинные проекты и программы.

– Сколько межобщинных проектов и программ проводилось ежегодно?

– Около семидесяти. Это можно проследить по отчетам. К 2006 году мы вышли на пик этой работы. И даже начали думать о каких-то стратегических задачах, которые можно было бы поставить перед Евроазиатским еврейским конгрессом. Но, к сожалению, эти задачи не были сформулированы.

В 2011-м А. Машкевич, устал и от нашего упрямства, и от других обстоятельств своей жизни...

Евреи – упрямые люди, это известно еще из Торы. С ними очень непросто работать, тем более с людьми, имеющими большой опыт в еврейской жизни. И с Членовым, и со мной, по разным причинам, но непросто. Но в отставку Машкевич подал добровольно.

Подчеркну, что мы были удовлетворены сотрудничеством с ним. Он не только сам пришел в организацию, но и привел своих партнеров, друзей, которые также финансировали нашу деятельность. Бюджет Конгресса за годы президентства Машкевича вырос значительно – от ста тысяч до полутора миллионов долларов в год. Хотя, учитывая, что в Конгресс входили организации 25 стран, это не был такой уж большой бюджет деятельности.

– То есть, этот бюджет фактически распределялся между общинами многих стран?

– Не сразу. На каком-то этапе я предложил программу помощи общинам в осуществлении их внутренних проектов. И мы часть средств начали направлять на такую помощь. До этого подобной программы не было.

– То есть, Вы могли помогать, например, общине Болгарии?

– Могли помогать в пределах бюджета Конгресса. Но я считаю нашим главным достижением – межобщинные проекты и программы, никем другим не реализуемые. Осуществлять их очень непросто – нужно иметь налаженные контакты, развитую инфраструктуру, профессиональные кадры на местах, а не только в центральных офисах.

Мы занимались этим много лет, и к тому времени многого достигли. Не хочу преувеличивать собственные успехи, но наши межобщинные проекты уникальны, они не дублировались ни в одной другой континентальной секции.

Замечу, что другие секции или вообще не занимались межобщинными проектами или их было немного и небольших. Например, были заключены договора с министерствами образования десяти стран по программе, которую мы начали проводить еще до создания Конгресса, в 1997 году. Она называется «Уроки Холокоста». С помощью этой программы можно было начать важнейший процесс воспитания толерантности. Инициированная и сформулированная нами концепция в дальнейшем плодотворно развивалась.

Я могу также называть очень много действительно активных и  содержательных проектов и программ. Мы издавали книги на русском и английском языках, высокохудожественные календари, аналитические ежегодники статей по еврейской проблематике, журналы. Активная деятельность проявлялась в разных формах, при этом новые из них сначала апробировались в одной стране, а затем распространяли на несколько стран.

Поскольку украинский филиал Евроазиатского еврейского конгресса был основным программным офисом, то многие программы, апробированные Ваадом Украины в предыдущие годы, нашли свое распространение в международном формате.

Например, лагерь «Шорашим» или помощь общинам с мацой. Помощь с мацой – это была колоссальная программа, в рамках которой практически 50 тыс. человек нуждающихся евреев в разных странах получали к празднику Песах коробку мацы с поздравлением от Президента Конгресса.

В целом ряде стран в разные годы мы проводили лидерские семинары – объединенные и межобщинные. Важным стал проект межнационального лагеря «Истоки толерантности» и клубов толерантности, сначала апробированный в Украине, а потом активно развивающийся в Молдове и Грузии. Можно долго перечислять наши проекты, среди которых важно отметить продуктивную работу Информационно-аналитического ресурса с уникальными аналитическими материалами и авторитетными мониторингами антисемитизма.

Как я уже сказал, в 2011 году Александр Машкевич добровольно ушел в отставку. Начался сложный период, длящийся уже семь лет.

После ухода первого президента ЕАЕК. Вадим Шульман

Мы конечно же начали активно искать других кандидатов в президенты, и где-то к осени 2011-го появилась кандидатура Вадима Шульмана, которого я знал прежде, к тому же он был товарищем Машкевича. Александр Машкевич одобрил эту кандидатуру, Шульман согласился. Мы с Михаилом Членовым летали к нему в Монако, где он постоянно живет и договорились о том, что он станет
президентом.
Работать с ним было, с одной стороны, как бы неплохо, но с другой, начались определенные проблемы, которые в 2013-м вылились в конфликт между Михаилом Членовым и Вадимом Шульманом. Этот конфликт задел всех. В этом конфликте я стал на сторону Членова. В итоге мне удалось с помощью определенных процедур, оговоренных нами в уставе и договоре с кандидатом, разрешить ситуацию, и Шульман в конце 2013-го подал в отставку.

Это было непросто. После того, как ушел Машкевич, мы решили, что лидеры организаций-учредителей должны подписывать договор с кандидатом, для того, чтобы со временем не было проблем с нарушением или невыполнением договоренностей. Впервые мы сделали это с Шульманом в 2011 году. И именно благодаря этому договору и уставу, который мы со временем изменили на Генеральной Ассамблее, с Шульманом удалось разойтись мирно.

К этому времени я уже подыскал еще одного кандидата – европейского бизнесмена Юлиуса Майнла. Замечу, однако, что большой очереди из бизнесменов, желающих стать президентом, не было.

Юлиус Майнл

– Тем не менее, варианты были?

– Были, но, скажем так – не много. А осенью 2013 года он оказался единственным реальным кандидатом.

При этом, когда у нас наступали сложные времена, мы обращались к тем вице-президентам Конгресса, которых привел в свое время Александр Машкевич. Некоторые из них нам помогали. Это Александр Бронштейн, Марк Шабат, Михаил Мирилашвили и Эдуард Шифрин.

Они выручали нас в сложные времена, но не обеспечивали полный бюджет, отсутствующий после ухода Машкевича, тем не менее, мы могли работать над нашими программами.

С Майнлом сразу не заладилось по разным причинам. Он не русскоязычный, качественная коммуникация не налаживалась. У него не было опыта работы в еврейских организациях вообще, и в частности, в крупных международных еврейских организациях. С одной стороны, он был доволен тем, что он стал президентом большой международной еврейской организации, но, к сожалению, не понимал до конца, что с этим связано и что следует делать. Поэтому недоразумения начали накапливаться с первого дня.

Я сейчас уже не могу входить в детали, но одна из линий, по которой развивались недоразумения, – это, что вполне понятно в конце 2013-го – в начале 2014-го года – это события, происходившие в Украине.

Я, принимая участие в этих событиях, высказывал свою точку зрения, особенно после начала российской агрессии в Украину, и, естественно, не скрывал своих взглядов на то, что происходит.

Это не нравилось и кое-кому из вице-президентов, это не нравилось и Майнлу, имевшему большой бизнес в России.

Понятно, что для большинства крупных бизнесменов бизнес важнее, чем вся справедливость мира и чем вся правда мира.

– А он каким-то образом проявлял это в личных беседах или официально?

– Официально – нет. Это озвучивалось в личных беседах и его попытках оказать давление.

– Он говорил это лично Вам или Вашей спиной?

– Ну, за спиной – я не знаю. Майнл говорил открыто лично мне и в нашем небольшом кругу, когда обсуждались различные проблемы. Его позиция была понятна. Она мотивировалась как «ничего личного», только бизнес: «У нас в России бизнес, и вот вице-президенты встревожены твоими заявлениями», – и это действительно было так.

Но, с другой стороны, идет война – почему я должен молчать? Еврейская община должна иметь свою позицию в этом вопросе. Интересно, что Михаил Мирилашвили тогда также высказывал свое недовольство моими заявлениями. Но в мягкой форме, поскольку, он был в организации не первым лицом, а только вице-президентом.

Но в общении с ним мне было проще, потому что он не был первым лицом. Я отстаивал свое право на личную позицию. Я говорил, что не выступаю от имени Конгресса, а высказываю собственную позицию. Можно соглашаться или нет, но нельзя спорить с моим правом на высказывание личной позиции – это абсурд. То есть, мы оставались при своих мнениях.

Нужно сказать, что кроме некоторой легкой напряженности по поводу моих высказываний, с ним у меня не было проблем. Он ко мне относился достаточно уважительно, я к нему соответствующе, потому что он нам реально помогал.

Между тем начались определенные недоразумения с президентом, но, тем не менее, мы тянули достаточно долго, поскольку Майнл был все же человеком европейским, соблюдавший приличия, некую цивилизованную форму общения и определенные договоренности. У нас с ним был подписан договор, кроме того был устав, позволявший его уволить. Но мы не сразу исключили его.

С Майнлом мы прожили до прошлого года, то есть три с половиной года. Вначале он финансировал деятельность Конгресса, потом начались проблемы. Замечу, что в этом случае у нас с Михаилом Членовым была общая позиция, которую поддерживали другие члены Генерального совета Конгресса. Это важно. Во время конфликта с Майнлом и всех напряженностей у нас самих не было такого единства. Во время конфликта с Майнлом и всех напряженностей у нас самих не было такого единства. То есть, напряженность была больше по линии я и Майнл, чем по линии Михаил Членов и Майнл. Постепенно Майнл прекратил сначала финансирование Киевского офиса, а потом и Московского.

– А казахстанского?

– Тоже. То есть, в последний год Майнл вообще не финансировал ничего.

В это время нам на помощь опять пришел Михаил Мирилашвили. Он помог финансово, не претендуя при этом ни на какие должности. В свое время Машкевич хотел передать Конгресс именно Михаилу Мирилашвили, и мы тогда не возражали. У нас не было опыта работы с Михаилом Мирилашвили в оперативном формате. Мы знали его много лет как друга Машкевича, знали по работе еще в Петербурге. Но это было такое далекое знакомство без опыта сотрудничества. Он всегда решительно отказывался от должности именно Президента, при этом не отказывался быть вице-президентом. У него есть особенности личной биографии, которые достаточно широко известны всем. Может быть это было причиной такого решения, возможно были и другие. Он не любитель большой публичности. Таким образом, в прошлом году мы остались без финансирования от Майнла, с небольшой помощью от Мирилашвили, что не позволяло продолжать осуществлять в полном объеме программы и проекты.

Ситуация была сложная. С одной стороны, я начал готовить увольнение Майнла, поскольку он не выполнял своих обязательств перед Конгрессом. С другой, – мы начали вести поиски кандидатов в президенты.

Я не участвовал в этих поисках, потому что считал некорректным искать нового президента при действующем. Поскольку с Шульманом мы уже прошли подобную процедуру, я знал, как действовать дальше. В итоге, в феврале прошлого года мы поговорили с Михаилом Мирилашвили. Он сказал, что поможет, пока мы не найдем нового президента.

Я сказал, что пока есть президент, я не могу искать нового. Михаил Членов, вроде бы, искал президента в Москве, вел разные переговоры. Я сказал, что я сосредоточусь на том, чтобы довести до конца легитимный процесс отстранения Юлиуса Майнла. И этим я начал активно заниматься, а к апрелю месяцу все уже было готово. В апреле 2017 года в Нью-Йорке проходили очередные международные еврейские события. Мы провели там заседание Генсовета и приняли решение о том, чтобы предложить Майнлу уйти в отставку. Были и более резкие предложения, была возможность сделать это даже без его согласия, но мы предпочли мягкий развод.

Продолжение интервью читайте, пожалуйста, по ссылке.