31 августа на территории, примыкающей у Мемориальному заповеднику Бабий Яр, на месте бывшего недостроенного спорткомплекса была отгорожена строительная площадка овальной формы, размером примерно 80х60 метров.

Украинские евреи обратились к гражданскому обществу Украины с призывом, наконец, осознать трагедию Бабьего Яра, как часть украинской истории и украинской исторической памяти.

Я хочу обратиться к Вам как еврей к еврею. Я хочу попытаться объяснить Вам, почему украинскую концепцию Вы должны поддержать не только как Президент Украины, но и как украинский еврей.

Эти два проекта выглядят как конкурирующие, но это не совсем так – они принципиально разные по своей идеологической основой, с методами создания и функционирования, по направленности решения (не-решения) болезненным вопросам национальной памяти Украины.

Инициированный в 2016 году группой российских бизнесменов (Михаил Фридман, Павел Фукс и Герман Хан) и ими же финансируемый, проект всегда вызывал подозрения и напряжения в украинском обществе. Но на этот раз, судя по всему, это не просто подозрения и опасения – это война. Война жестокая, беспощадная, но бесплодная и напрасная.

Украинское государство должно взять на себя инициативу по созданию мемориального центра «Бабий Яр».

Надо им сказать: в Украине будет только украинский формат памяти, и политику памяти мы будем формировать сами, а не с помощью частных спонсоров, которые неизвестно для какой цели к нам пришли и что-то нам предлагают.

Наукова Рада розуміє, що історична та художня складові Меморіального центру Голокосту «Бабин Яр» діятимуть незалежно, і що художня творчість не матиме визначального впливу на зміст проєкту у частині історичного наративу.

Оксана Семеник расспросила двоих музейщиков – Людмилу Гордон, специалистку по разработке музейных экспозиций, и Вадима Алцкана из Национального музея памяти жертв Холокоста в Вашингтоне – о том, какими должны быть мемориальные музеи, что должно учитываться при создании музеев, что такое современный музей и возможно ли погружение в ощущения жертвы. 

Потом уже пришли Фридман и Хан, и Фридман тогда сказал: «Знаешь, что мы собираемся финансово поддерживать, готов ли ты быть главой набсовета?» И я его спросил открыто: «А ты не думаешь, что у тебя могут быть проблемы в Кремле?»  Он сказал: «Они меня уже спросили».